Без тормозов

– Да, это больше, чем мы ожидали, но выбор он сделал сам. Я предлагал просто отправить сыночка в долгую ссылку куда-нибудь в Европу, но, видимо, им тяжело оказалось болтаться между молотом и наковальней.

– Да, сложно, когда с одной стороны подпирает старикан Игнатов, а со второй – я.

– Красивая схема, Тимур, – хвалит меня Миша, и я улыбаюсь.

– Спасибо, папочка, – парирую я. – Придете в воскресенье на барбекю?

– Само собой.

– Тогда до встречи, завтра отдыхаем.

– Я дал задание одному из своих парней проводить депутата с семьей.

– Высылка с конвоем?

– Нет, просто незаметно сопроводить и убедиться в том, что от малолетнего ушлепка не последует никаких новых выходок. Мы должны удостовериться, что вы с Верой Архиповной можете свободно передвигаться по городу.

– Хватит уже называть ее Архиповной.

– Ты же сам настаивал.

– Она сказала, что ее это раздражает, и она чувствует себя старой. Уже вся прислуга в доме называет без отчества, и Толик тоже, а ты все упорствуешь.

– Если бы это бесило только тебя, я бы продолжал, но уважу Веру «не-Архиповну». Доброй ночи.

– И тебе, – отвечаю я и отключаюсь.

Поднимаю руки вверх и потягиваюсь. Напряженные мышцы наконец начинают расслабляться. Телефон пиликает входящим сообщением, и я разблокирую экран.

«Мое почтение». – Приходит с незнакомого номера, но я на сто процентов уверен, что это весточка от Игнатова. Улыбаюсь, в который раз ощущая власть, расходящуюся от меня мощными волнами. К счастью, я научился тормозить себя, чтобы не поймать звездную болезнь и не начать дурковать, пользуясь практически неограниченными возможностями.

На следующий день мы с Верой завтракаем на закрытой веранде, глядя на то, как холодный дождь крупными каплями барабанит по стеклу. Ветер срывает листья с деревьев, а дождь прибивает их к земле.

– Как мы завтра проведем барбекю, если такая погода? – сокрушается моя жена.

– Да как? Очень просто. Пожарим мясо под навесом, пообедаем здесь.

– А не мало будет места на всех? – Вера обводит взглядом небольшую веранду.

– В тесноте, да не в обиде.

– Ох, я уже начинаю думать, что твое предложение отпраздновать мой день рождения в ресторане не лишено смысла.

Я хмыкаю, но качаю головой. С возвращением Ангела в мою жизнь я утратил вкус к светским развлечениям, хотя раньше был падок на них. Ночные клубы, рестораны, тусовки на яхтах – это все осталось в далеком прошлом, тогда грохотом музыки я пытался заглушить рев раненого животного внутри себя, когда Веры не было рядом. Теперь я в этом не нуждаюсь. Сейчас мне наоборот нужна тишина, чтобы прислушиваться к штилю внутри меня, наслаждаться им и пропитываться каждым мгновением рядом с моим Ангелом.

– Тебе хочется ресторан? – несмотря на то, что хочется мне, я должен учитывать желания своей женщины.

– Нет. Я люблю наш дом, – отвечает Вера с легкой улыбкой.

Отставляет тарелку, берет двумя руками большую чашку с дымящимся капучино и поднимает ноги, упираясь пятками в край плетеного кресла, на котором сидит. Мне очень нравится, когда она так делает, чертовски уютная поза. На Вере светлые леггинсы и безразмерный вязаный свитер черного цвета, задорные пушистые носки, которые прячут от меня любимые стопы с красным педикюром. Она все чаще ходит с распущенными волосами, и это тоже выглядит настолько по-домашнему уютно, что я просто не знаю, как сделать так, чтобы вобрать в себя эти потрясающие чувства по максимуму. Грудь и так уже раздувается от наполняющей ее силы и горячего чувства, которое греет мое тело. Склоняю голову набок и любуюсь своим Ангелом, даже забывая, что передо мной стынет завтрак.

– Тимур Георгиевич, вам не нравится? Заменить на что-то другое? – раздается справа голос Лены.

– Нет, спасибо, – с улыбкой отвечаю я. – Все очень вкусно, просто задумался.

Лена в легком недоумении смотрит на меня. Прислуга еще не привыкла к моему смягчившемуся тону, который показался с появлением в этом доме Ангела. Тем не менее она кивает, подливает мне кофе и, забрав тарелку Веры, покидает веранду.

– Знаешь, Ангел, а я ведь соврал тебе тогда, когда сказал, что строил этот дом ради себя.

Вера поворачивается лицом ко мне.

– Тогда ты сказал, что соврал о том, что строил его для меня.

– Да, и я тогда соврал.

Она качает головой и смеется.

– Я запуталась.

– С враньем так бывает, – отвечаю я. – Давай я скажу правду, чтобы все стало понятно.

– Давай.

– Я строил этот дом для себя, но с надеждой на то, что когда-то ты будешь вот так сидеть на этой веранде и обнимать чашку с кофе, глядя на бушующую за окном непогоду.

Она порывисто вздыхает.

– Какой же ты… Всегда умел говорить правильные слова. Даже когда произносил их на иностранном языке.

Я играю бровями.

– Я и сейчас умею их произносить на иностранном, как считаешь?

Щеки Веры тут же покрываются легким румянцем, и она отводит взгляд.

– И смущать ты умеешь, как никто другой.

– А чего смущаться? Это нормальные естественные процессы.

– Например, культивирование фетишей? – спрашивает она тихо.

– Мне нравится твой фетиш, он безобидный. Vad kan inte sägas om min önskan om dig^[8].