Без царя в голове

Заморгали лампочки, диагност пискнул и выбросил в иглу необходимые лекарства, на экране загорелась надпись: «пациенту рекомендуется спокойный сон не менее 8 часов».

— На том свете поспим, — пошутил явно взбодрившийся Меньшиков. — Что ты меня, как красну девицу облапил? — прикрикнул он на Ивана и легким упругим движением вскочил на ноги. — Так что ты мне хотел сказать?

— Михалыч, — Иван ткнул пальцем в сторону полковника.

— Что Михалыч, враг что ли?

— Сперва ему помощь оказать надо, потом будем разговоры разговаривать.

— Тут я командую, Волгин. И только я решаю, кому жить, кому помирать.

— Ошибочка, Ваша светлость, — Иван отпрыгнул в сторону. — Командует тот, у кого больше силы. Бластер пока у меня, так что извольте оказать первую помощь полковнику Романову, все ж таки ваш человек, граф, имейте сочувствие.

— Ну, ты фрукт, Волгин. Не боишься своих слов? За такие слова люди жизни лишаются.

— Ваша светлость, я ж каждый день на смерть иду, чего мне бояться? А Михалыча жалко, хороший мужик, вы бы подсуетились, а то от этих вовсе никакого толку в вопросах медицины.

Меньшиков тяжело посмотрел на Ивана, покачал головой, но говорить ничего не стал. Подобрал с пола диагност, подошел к полковнику и прижал диагност к шее. Диагност пискнул, казалось бы, через целую вечность, полковник дернулся, как от разряда тока, захрипел страшно и открыл глаза. В комнате повисло молчание.

— Граф? Я арестован? Разрешите застрелиться, как офицеру, а не умереть от рук палача? — хрипел полковник, с трудом приходя в сознание.

Видать удар был силен, но военные диагносты мертвого на ноги поднимут, вкачают такую дозу стимуляторов, что впереди собственных ног полетишь. Будет ли полковник жить, вопрос времени, покамест достаточно, захочет Бог, так будет.

— Все в порядке, полковник. Приходите в себя, поговорим позже, — без комментариев, сухо ответил Меньшиков. — Что дальше, властитель вы наш? — не скрывая иронии, обратился он к Ивану. — Или вам опять мешают свидетели? Какую на этот раз причину придумаешь?

— Да ничего не придумаю, Ваша светлость. Давайте сядем, в ногах правды нет.

— А бластер?

— Пока побудет у меня, — спокойно объяснил Иван, — для вашей же безопасности, господа. Уж больно вы все дерганые, того и глядишь друг друга поубиваете ненароком.

Все расселись, кто как смог, полковник остался на полу, устроившись на складке ковра, как на подушке.

— Дворец захвачен чужими, — без преамбул заявил Иван. — Только что чужие покинули царя и графа Вельде, — продолжил он, наблюдая общее удивление и недоверие. — Мне пришлось их сильно напугать. Видите ли, господа, — он обратился к царю и графу Вельде, — Бластер может работать в режиме ослепления, но вы этого не знали, да и откуда вам это знать, вы же оружия в руках не держали.

— Ты хочешь сказать, что заранее все это придумал? — не поверил царь.

— Нет, случайно не ту кнопку нажал, — признался Иван. — Вообще-то я хотел сделать мощность луча минимальной, чтобы слегка, так сказать… — он замялся.

— Поджарить нас, — поджав губки, продолжил мысль Ивана царь.

— Ну-у-у, типа этого. А получилось еще лучше, — широко улыбнулся Иван.

— Бр-р-р, — царь и Вельде одновременно вздрогнули, представив, каково это быть «немножко поджаренными».

— А как мне еще их было выгнать? Просто вспомнил, как вы, граф, мне в задницу током саданули, чтобы вернуть меня обратно. Вот и подумал, что и чужим не захочется вместе с вами помирать. Разве плохая идея? — виновато понурившись, спросил Иван.

— Идеи у тебя, Иван, хорошие, только вот до конца ты их не продумываешь, — чертыхнулся царь.

— Я ж пилот, Ваше Величество, наша тактика проста — в драку ввязаться, а там видно будет.

— Разборки отложим на потом, — прервал их разговор Меньшиков. — Что значит дворец захвачен, сколько их во дворце?

— Уверенно сказать не могу, — вздохнул Иван. — На мой взгляд тыщи, но у страха глаза велики. Если честно, то я их не считал. По крайней мере могу железно говорить за царя, Вельде и двух охранников из потешной роты.

— А эти тут при чем? — удивился Меньшиков.

— Думаю, что случайно зацепило или потому как мы с ними перед тем немножко повздорили. Замечаете, с кем поведусь, на того и шишки падают?

— Это точно, — согласился царь.

— Если исходить из того, что травка открывает дорогу чужим, то практически в любом они быть могут, — Иван поежился от неприятного ощущения.

В бою сразу видно, кто свой, кто чужой. Крутись, стреляй, чужих жги, своих выручай. А тут как быть? Личина дружеская, а душа вражеская и кто бы отличил? Не разорваться же Ивану, не бегать же по дворцу с выпученными глазами и бластером метки ставить «свой-чужой». Да и как эту погань изничтожить, если она тотчас в другое тело перепрыгнет? Или всех разом загнать в казематы и ключи выбросить или одно из двух.

— А Михалыч? — покосившись на полковника, негромко спросил Меньшиков.

— Чист.

— Ай ли? — покривился граф. — А что же он тогда всю эту комедию затеял? — возмутился Меньшиков.