Без царя в голове

— Михаил, это снова Иван Волгин, — стараясь излучать радушие, произнес Иван в трубку. — Как идут ваши дела?

— Дела? — изумился Швондер. — И это вы называете делами? Нет, таки я вам скажу — это натуральный погром. В былые времена погромщики хотя бы сами все жгли и ломали, а теперь они предлагают сделать это бедному еврею, — без намека на сотрудничество пробурчал старый еврей.

— Михаил, ребята врать не будут, опасность велика, от тебя зависит очень многое, — агитаторским пафосным тоном ударил Иван по сплошной защите купца.

— Не знаю, что вы там возомнили, Иван, но это сущее безобразие. Ко мне вламываются в дом три бандита, требуют, чтобы я лишил себя жизни, денег и репутации надежного поставщика, потому что так нужно какому-то там русскому царю. Я же не прошу русского царя, чтобы мне отменили налоги, потому что мне это надо, — брызгая слюной от возмущения, кричал Швондер.

— Миша, Михаил, Михаил Семенович, дай слово вставить, — крикнул Иван.

— И куда вы его хотите мне вставить? — саркастически осведомился Швондер. — Кто только не пытался вставить бедному Швондеру, всем не дают спать спокойно мои денежки. Таки разве это деньги? Сплошной геморрой, скажу я вам. Если бы не десяток племянников и куча голодных родственников, Швондер давно бы бросил бесприбыльный бизнес и подался в портные.

В голосе купца звучало искреннее возмущение, желание послать всех и немедленно подальше, а также явное сожаление о знакомстве с неким Иваном, постоянно вмешивающемся в неподходящий момент в его налаженный бизнес.

— Я хорошо шью, будете помирать, приходите к старику Швондеру, я обслужу вас по высшему классу и без очереди. Я умею войти в положение — человек собрался умирать, ему нужен хороший костюм. Швондер всегда входит в положение клиента, а что я с этого имею? Я имею от одной попойки с малознакомым Иваном Волгиным убытков м-м-м-м, на много миллионов. Кто мне оплатит убытки и потерю репутации?

— Михаил, сейчас не время говорить о деньгах, Отечество в опасности! — взывал Иван к лучшим чувствам купца.

— Ваше Отечество, Иван? Таки вы и жгите свой товар, почему за ваше Отечество должен страдать бедный еврей? Я понимаю, у Швондера большое и доброе сердце, еще бы — он должен любить такую прожорливую свору родственников, но, шма исраель, это родная кровь. С какого бока ваше Отечество, Иван, стало моей заботой? Я честный купец, плачу налоги и отстаньте от меня, ради бога!

— Иван, дай трубочку, — Меньшиков требовательно протянул руку.

— Михаил Семенович, с вами говорит русский царь, — коротко и властно представился Меньшиков.

— Здрасьте вам, а я Господь Бог, приятно познакомиться, — с издевкой в голосе, ответил Швондер. — Оставьте свои приколы, господин царь, для малых деток. Швондер вашего царя видел, слышал и голос его помнит. Сейчас каждый встречный будет рекомендоваться Швондеру русским царем и требовать с него денег. Подите на паперть, господин русский царь, я по субботам не подаю.

— Слушай сюда, купец, два раза повторять не буду, — в голосе графа звенел булат, — прежнего царя нет и не будет, это раз. Я, граф Алексей Михайлович Меньшиков, новый царь и на это есть царский указ, это два. Ты сделаешь, то что тебе сказали, а я своим указом освобожу тебя и твоих наследников от уплаты налогов, это три. Больше я тебе, купец, ничего не скажу. Выполнишь, что требуется, получишь обещанное. Не выполнишь, пеняй на себя, под землей найду, а торговать ты больше не будешь.

— Ой-ой-ой, какие мы грозные, сразу пугать. Чего такие все нервные сегодня? Ужасно извиняюсь, господин граф, но это всего лишь слова и не нужно на меня так кричать. Поверьте, я слышал и более грозные выражения в своей жизни. Чем докажете, что вы именно тот, за кого себя выдаете? Согласитесь, даже то, что вы граф Меньшиков, вызывает большие сомнения, даже с учетом рекомендаций некоего Волгина, которого я второй раз в жизни слышу. Надеюсь мы поняли друг друга, кхм, господин граф?

— И что же ты считаешь надежным доказательством, купец? — Меньшиков в бешенстве так сжал трубку гиперфона, что казалось она сейчас разлетится на мелкие кусочки.

— Действующий идентификатор царя Российской империи, коим подписываются все важные государственные решения. Надеюсь, у вас при себе эта безделица, кхм, господин граф?

Швондер откровенно издевался над Меньшиковым и только природная осторожность не позволяла ему хохотать в голос, выставляя немыслимые условия подтверждения полномочий нового царя.

— И не нужно так кхекать, купец, подавишься ненароком, — вспылил граф. — Скажи-ка мне, любезнейший, откуда тебе известна эта строжайше охраняемая государственная тайна? — уже не проситель, а прокурор требовал немедленного и полного ответа на прямо поставленный вопрос.