Без ума от графа

А причиной и основой этой любви был сам Монфор, а также ее кузины и кузены.

Эндрю задумчиво рассматривал свои отполированные ногти.

– Мне показалось, что короткое расставание немного подогреет его пыл.

– Но ведь ты против этого брака, – удивилась Розамунда.

Эндрю сел поближе к камину и вытянул ноги.

– Я бы так не сказал. На самом деле твой жених мне очень нравится.

– Как жаль, что я не видела, как ты ударил его! – воскликнула Сесили, присаживаясь на ковер рядом с Офелией и поглаживая ее. Старая собака положила большую голову на колени Сесили, искоса посмотрев на нее умными газами.

Розамунда сразу нахмурилась: как могла она забыть об этом и не упрекнуть Энди за недостойное поведение.

– Но ты оказал ему не очень-то дружественный прием, Энди.

– Дорогая, чтобы утешить тебя, замечу, что почти все мои приятели познакомились с моим ударом.

– Никогда не пойму мужчин, – покачала головой Сесили.

Взгляд у Эндрю стал острым и оценивающим, он будто видел перед собой Гриффина.

– Розамунда, он настроен решительно. Если хочешь дать ему от ворот поворот, то должна сделать это незамедлительно. Не стоит водить его за нос и выставлять на посмешище.

Розамунда вскинула голову.

– Когда мне понадобится, Энди, я обращусь к тебе за советом. Кроме того, герцог одобряет мое поведение.

– Не надо смотреть на меня свысока, – невозмутимо ответил Лидгейт. – Чтобы он отвернулся от тебя, выдвинутых условий более чем достаточно.

– А-а, он говорил что-нибудь о нашем договоре? – смутилась она.

Интимные отношения, как выразился Гриффин.

– Ха-ха! – усмехнулся Эндрю. – Какой это договор? Неужели ты не понимаешь, насколько ему ненавистны светские вечера и пикники? Ведь это доставляет ему столько же удовольствия, сколько нашей старой Офелии.

Услышав свое имя, собака насторожилась и приоткрыла глаза. Тихо поскулив, она опять задремала.

Розамунда вздохнула: хорошо, что Гриффин был сдержан и ничего не сказал о подробностях их соглашения.

– Надеюсь, Энди, на тебя можно положиться. Лорд Трегарт должен выглядеть достойно.

– О, я выберу для него самую лучшую одежду: как обещал, так и сделаю. Но изменить его самого не могу. Разве он станет меня слушаться? Весьма неблагодарное занятие объяснять человеку, как ему следует себя вести.

– Тем не менее, Энди, я уверена, ты найдешь способ повлиять на него, не опрокидывая на спину своим ударом. – Она умоляюще посмотрела на него. – Ради меня, Энди.

– Только не надо на меня так смотреть. Этот номер со мной не пройдет. Пусть хоть все мужчины Лондона попадают к твоим ногам, меня среди них не будет.

– Да мне и не надо, чтобы ты лежал у моих ног, – рассмеялась Розамунда. – Несмотря на все твое обаяние, Энди, мне известно, что у тебя каменное сердце.

Энди было нахмурился, но сразу же улыбнулся.

– Нет, оно не каменное, дорогая. Скажу тебе по секрету, у меня совсем нет сердца.

«Как, должно быть, это удобно», – подумала Розамунда.

И тут же удивилась своим мыслям.

– Чепуха! Конечно, оно у тебя есть. Но если оставить сантименты, то ты у меня в долгу после всего, что случилось в прошлом году.

– Верно, – согласилась Сесили. – Розамунда вызволила тебя из беды. Ты едва не скомпрометировал себя, а всему виной эта отвратительная Эмма Хоулинг.

Энди побледнел от нахлынувших на него воспоминаний. Вопреки его заверениям он никак не мог оставаться равнодушным к женским страданиям. Даже непривлекательные, с визгливыми голосами девицы, выезжавшие в свет уже десятый сезон и безуспешно пытавшиеся выйти замуж, вызывали у него сочувствие. Если бы не сообразительность и решительность Розамунды, Эмма Хоулинг вынудила бы его жениться на ней.

– Сдаюсь, вы победили, – сказал он, подняв руки. – Ладно, дорогая Розамунда, обещаю сделать все, что в моих силах.

В дверь кто-то постучал – по-особенному. Этот тайный стук был известен только молодым Уэструдерам, а также тем немногим, кто пользовался их общим доверием.

Первой подбежала к дверям Сесили, следом за ней поднялся Эндрю. В дверь вкатилась невысокая Тибби, поправлявшая перчатки.

– Славные мои. Пора собираться на раут.

Розамунда тепло улыбнулась своей любимой компаньонке.

– Благодарю тебя, Тибби.

Попрощавшись с Сесили и поцеловав ее на прощанье, Розамунда взяла под руку Эндрю, и они вышли из комнаты.

– Жаль, что не могу остаться дома с Сесили, – посетовала она. – Так не хочется ехать на раут.

Эндрю насмешливо приподнял брови.

– Скучаешь по своему гиганту?

Розамунда рассмеялась, пытаясь скрыть смущение.

– Скучаю? Боже мой. Конечно, нет. Не говори чепухи, Эндрю.

На рауте было шумно, людно и скучно – впрочем, такими были все вечера, устраиваемые леди Бигглсуорт. При входе кто-то наступил на подол платья Тибби и порвал оборку. Ей пришлось отойти, чтобы как-то исправить изъян в своем туалете. А тем временем Розамунда прошла в комнату для карточных игр.

Там уже сидели Эндрю, еще один джентльмен и две леди – вчетвером они собирались составить партию в вист. Встав за спиной Энди, Розамунда стала молча следить за игрой, всей душой желая, чтобы вечер закончился как можно скорее.

– Вы, как всегда, прекрасны, дорогая, – шепнул кто-то Розамунде на ухо.