Без Веры

Он переоценил свои силы. Решил неожиданно сблизиться со мной, рассчитывая на свою массу, на мощь своих кулаков. Обратил ведь внимание, мерзавец, на то, что я стараюсь постоянно выдерживать длинную или среднюю дистанцию, притом не нанес еще ни одного удара рукой и атакую только ногами. А значит, надо лишить меня подобной возможности, сократить дистанцию боя. И мужик резко бросил тело вперед, помышляя только о том, как не дать мне отступить в сторону или назад. Но я и не собирался отступать. Наоборот, вместо этого сделал шаг навстречу противнику, отвел в сторону его левую руку, сблокировал жесткий свинг справа и головой нанес раскрывшемуся мужику сильный удар в лицо. И, сразу же отступив назад, от души влепил своему противнику ногой в пах. Мужик глухо ухнул и грохнулся на колени.

Я добил буйнопомешанного посетителя клиники "Эскулап" добрым ударом в челюсть, и он растянулся посреди стерильно чистенького фойе, пачкая паркет кровью, обильно хлеставшей из носа. А я стер со лба пот и наконец смог перевести дыхание. Посмотрел на Лену, попробовал улыбнуться. Оказалось, что у меня губы трясутся.

- Такое у вас каждый день или только по понедельникам?

- Такое вообще впервые. - Вышла она из оцепенения. - Забредали, бывало, пьяные, но их вышвыривала охрана.

Я тут же вспомнил невзрачного охранничка, который сегодня молча разглядывал меня поверх газетенки. И подумал: "Интересно, и каким должен быть пьяный, чтобы его сумел вышвырнуть подобный сморчок?"

- Кстати, - едко поинтересовался я, - а где она была, эта ваша охрана, когда меня чуть не убили?

Лена молча пожала плечами.

Поверженный мной шизанутый мужик заелозил по полу ногами, по-видимому, приходя в себя, и я без раздумий добавил ему наркоза ударом ноги по почкам. Пусть лежит и не дергается.

- А где менты, которых вы должны были вызвать еще десять минут назад? - продолжал допрос с пристрастием я.

Лена снова пожала плечами.

- И правда, Леночка, - вмешался выбравшийся из безопасного уголка и подкравшийся к нам чуть ли не на цыпочках Василий Данилович, - почему ты до сих пор не позвонила в милицию? Вызови их хоть сейчас, пока не очухался этот… Или звони в охрану на лечебное отделение. Пусть…

- Не надо, - перебил я врача. - Здесь нужны не менты и не охранники, а психиатр. И вообще, вы разве хотите себе на голову лишних проблем? А? - Пронзительно посмотрел я на Данилыча.

- Нет, вообще-то, - неуверенно промямлил он.

- Няне хочу. А менты мне их обеспечат. И неизвестно, кем я еще окажусь у них в протоколах - потерпевшим, обвиняемым или преступником. А поэтому я сейчас возьму это дерьмо, - я кивнул на валявшегося на полу мужика, - и вышвырну его на улицу. Вы мне в этом поможете.

- Но он же замерзнет! - воскликнул доктор. Должно быть, вспомнил про клятву Гиппократа.

- Когда я в одиннадцать выходил из дома, было ноль градусов, - заметил я. - Сейчас, думаю, еще потеплело. Этот придурок одет хорошо, а на свежем воздухе он придет в себя уже минут через десять.

- И вернется сюда, - сыронизировал Василий Данилович.

- Нет, не вернется. - Я был в этом совершенно уверен. - Ему теперь не до этого. У него сломан нос и напрочь отбиты почки. Добраться б до дома.

Бесчувственного незваного гостя мы с доктором, особо не церемонясь, выволокли через черный ход во внутренний дворик и оставили возле помойки. На прощание я слегка пнул его ногой по бедру: "Смотри, не возвращайся. Добавлю". И мы с доктором отправились назад в приемный покой.

- Не пойму одного, - сказал я Даниловичу, дожидаясь, когда тот запрет дверь. - Сколько я здесь пробыл времени, но из всего персонала вашего "Эскулапа" видел лишь четверых. Мельком - охранника, который потом куда-то исчез, потом Ольгу, Лену и вас. А где остальные? Врачи, больные, уборщицы?

Василий Данилович рассмеялся.

- И вы уже, конечно, успели подумать: "А не угодил ли я, случаем, в какие-нибудь там "Рога и Копыта"?". Признайтесь, Денис, ведь так?

- Ну, собственно… - замялся я.

- Ничего страшного. Не вы первый, не вы последний. А ларчик-то открывается просто. Чтобы попасть отсюда в лечебное отделение, надо подняться на третий этаж, преодолеть метров пятьдесят по коридору, потом снова спуститься. Одним словом, получается, что приемный покой находится на отшибе и, естественно, никто с лечебного отделения не имеет особого желания просто так наведываться к нам в гости. А так, получается, что мы в стороне от начальства. Удобно. А в лечебном отделении есть свой собственный выход.

- Странно, - пробормотал я. - Думаю, за семь лет работы такая клиника, как ваша, могла заработать бы на целые хоромы, а не ютиться в каких-то "одесских катакомбах".

- Ох, Денис. - Вздохнул Василий Данилович. - Вы не знаете, с чего мы начинали. А хоромы есть. Там сейчас заканчивают ремонт, и сразу после Нового года, надеюсь, мы туда переедем. Так что, приглашаю на новоселье.

Мы вернулись в фойе, где Ольга возилась с тряпкой, вытирая с линолеума кровь, а Лена распекала немолодого охранника с мордой пропойцы, который "всего-то на сорок минут отошел перекусить". Я обозрел эту мирную картину насмешливым взглядом, заметил: