Без вести...

Иннокентий с трудом понял, что ему следует пойти на улицу Цеппелин-аллее, где с ним хотят познакомиться те, от кого теперь полностью зависела его судьба. Старичок все-таки сумел растолковать, что по этому адресу находится отделение службы безопасности, называемой для краткости Си-Ай-Си.

В особняке на Цеппелин-аллее Каргапольцев без всякой волокиты был принят лейтенантом американской армии. Лейтенант был высокий, лет сорока пяти, с черными, напомаженными волосами, с усиками, похожими на две черные мухи. Когда он говорил, мухи шевелили крылышками.

— Мне сообщили, господин Кар-га-поль-цев... О, какая трудная фамилия! Разрешите называть по имени?

Иннокентий кивнул.

— Мне сообщили, что вы хотите поехать в Штаты?

— Да, подал документы в отделение «Толстовского фонда».

— Мне это известно. Я читал вашу анкету, но у меня есть вопросы.

Офицер задал десяток все тех же привычных вопросов: где жил до войны, чем занимался, военная специальность, при каких обстоятельствах попал в немецкий плен, служба в плену и по окончании войны, цель поездки в Америку и другие.

Иннокентий отвечал спокойно и обстоятельно, обошел только один факт из своей жизни: пребывание в «зондеркоманде 806».

Лейтенант сосал сигарету и, очевидно, удовлетворился его ответами.

— Теперь, господин Иннокентий, маленькая формальность: въезжающий к нам должен дать отпечатки пальцев...

— У нас, господин лейтенант, только у преступников снимают отпечатки... в милиции. — И тут же добавил: — Собственно, я не возражаю... Это так, к слову.

После того, как эта унизительная процедура была выполнена, лейтенант не спеша раскурил новую сигару и, выйдя из-за стола, остановился на середине комнаты.

— Я весьма понимаю и разделяю ваше стремление, господин Иннокентий, простите, что так называю, эмигрировать в Штаты. Но мне представляется, что туда лучше ехать не с пустыми руками. Надо иметь хотя бы маленький капитал, чтобы делать бизнес...

— А если капитала нет? — спросил Иннокентий, еще не понимая, к чему клонит офицер, приняв его слова за любезное пожелание

— Нет? Надо делать... У меня есть предложение... Прошу понять правильно: я хочу помочь вам. — Он помолчал. — Не согласились бы вы... — офицер глубоко затянулся и закашлялся. — Могли бы вы поехать в какую-либо страну восточного блока, скажем, в Венгрию?

— Зачем? — спросил Иннокентий, хотя ему уже была понятна любезность лейтенанта.

— Я имею положительные отзывы о вас от наших немецких друзей и от вашего друга, господина Гаремского...

Каргапольцев насторожился при упоминании фамилии его бывшего шефа. Он терялся в догадках, знают ли здесь о его схватке с Милославским.

— Я вам доверяю, — продолжал между тем офицер, — и поэтому буду откровенным...

Он сел напротив Иннокентия, оперся локтями о спинку стула.

— ...Венгрия стоит перед важными событиями. Там назрела революция против тоталитарного режима Ракоши и его сообщников. Там нужны герои, которые могли бы повести толпу и открыть ей глаза... Контракт на один месяц — и вы будете богатым человеком..

Каргапольцев постарался ответить самым безразличным тоном, даже не отвел глаз от пристального взгляда офицера.

— Не выйдет из меня героя. Ни языка, ни условий, ни обстановки — ничего не знаю...

— Когда-то вы не знали немецкого языка, господин Иннокентий, но сотрудничали с немцами. Не так ли?

Теперь Иннокентию стало ясно: надо быть осторожным!

— Был такой грех, господин лейтенант. Другие условия... Война... Сейчас я не принял бы такое предложение.

— А вы не боитесь ответственности за связь с гитлеровцами?

— Здесь нет.

— А если мы передадим вас русским? Со всеми документами, разумеется...

Лейтенант круто повернулся, чтобы посмотреть, какое впечатление на Иннокентия произвели его слова. Каргапольцев принял угрозу равнодушно.

— Было бы пока нежелательно.

— Вы сказали «пока»?

— Именно. Наперед трудно загадывать.

Офицер уселся в кресло, вполуоборот к Иннокентию, забросив ногу за ногу. Несколько минут молчал, а затем продолжал уже спокойно:

— Когда-то я читал русского писателя Толстого. Он писал, что мужика нельзя понять: за кажущейся простотой у него скрывается большая хитрость. Вы настоящий мужик, коварный и неглупый. Не буду вас принуждать и не буду вам мешать. Желаю найти свое счастье в Штатах.

И снова улицы чужого города, бесконечный моросящий дождь. Но теперь на душе было теплее от сознания, что так легко открутился от подлого предложения. Радовался тому, что выдержал, не вспылил и не надерзил офицеру. Вдруг ему подумалось: «Выиграл... А не хотят ли они развязать новую войну?»

Незаметно дошел до отеля и только тут вспомнил, что оставшихся денег едва ли хватит расплатиться за койку. Невесело усмехнулся: «Будет день, будет и пища». Но день наступил, а пищи не было: во всех местах, где раньше удавалось заработать, его опередили другие. Пустые кишки громко урчали, все вокруг казалось мрачным и серым...

К счастью, всему приходит конец. В субботу приехал Николай.

— Что с тобой? — встревожился он. — Ты болен?

— Нет. Просто три дня не ел. Кроме тебя никто не накормит.