Без вести пропавшие

Парень молча поднялся с нар и представился мне.

****

— Ну что, Хакимов, — обратился я к нему, — стоило ли тебе бежать из ИВС, чтобы обратно оказался здесь? Ты был задержан, а не арестован за попытку кражи. Максимум, что тебе светило по этой статье это условный срок год, от силы полтора. Теперь за побег из ИВС, тебе могут добавить ещё до трёх лет, и ты получишь реальный срок с лишением свободы.

Хакимов сидел и молчал, тупо уставившись в угол камеры. Я внимательно посмотрел на него, стараясь угадать, что его толкнуло на эту явную авантюру. Передо мной сидел самый обыкновенный деревенский паренёк в стоптанной и не чищеной обуви. Руки, привыкшие с детства выполнять тяжёлую и непосильную работу, были переплетены взбухшими сосудами и чем-то напоминали молодые побеги лиан.

— Слушай, Ильяс! Ты хоть слышишь меня или нет? Ты мне можешь объяснить, почему ты побежал со всеми. Ведь не все побежали, кое-кто остался в камере, а ты вдруг рванул?

— А что мне оставалось делать, сидеть и ждать когда следователь меня арестует? Пусть ждут и сидят те, кто болен и слаб.

— Погоди, Ильяс, это же не твои слова, кто тебя всему этому научил? Ты ошибаешься, называя этих людей трусами, слабыми и больными. Они, не чета тебе, оказались умными, потому что знали, что дальше Союза никому не убежать и лишних три года сидеть они не хотели.

— Я не знаю, как Вас звать, но Вы помните слова Пугачёва, который сказал: «Лучше три года питаться кровью, чем триста лет — падалью».

Я засмеялся над его словами, отчего Хакимов обиделся на меня.

— Сравнил себя, сраного карманника, с Пугачёвым. Тот выдавал себя за царя, а ты за кого хочешь канать? За колхозника? Да ты там, на зоне со своими представлениями пахаря пропадёшь. Там знаешь, какие орлы складывают свои крылья, а не то, что ты.

— А что? Разве Пугачёв не прав?

— Не знаю, Хакимов, не знаю, кто из вас прав, он или ты. Вот перед тем, как прийти к тебе, например, в камеру, я изучил твоё тонкое дело. Можешь обижаться на меня, но на Пугачёва ты явно не тянешь. Сам подумай, ты простой деревенский парень, у тебя старая мать, отец алкаш, сёстры. Да и идеи, за которую можно отдать свою жизнь, у тебя тоже нет. Ну попытался ты залезть в сумку преподавателя вашего ПТУ, разве это подвиг. Ты, наверное, не знаешь, потому что никогда не интересовался, как живёт этот преподаватель? Ты знаешь, что у неё, как и у тебя, больная мать, которая всю жизнь проработала в колхозе и ничего так и не заработала и не накопила. Вот этот преподаватель и кормит свою старую мать и дочь, на эти гроши, которые получает за работу с вами.

Я остановился, чтобы перевести дух. Несмотря на тусклое освещение в камере я увидел, что Хакимов внимательно слушает то, что я ему говорю.

— А ты взял и залез к ней в сумку, чтобы украсть последние копейки. Всё правильно, тебе захотелось немного бухнуть пива на вокзале, вот ты и полез к ней в сумку. Ты скажи мне, если бы ты это знал раньше, ты бы полез в ней сумку или нет?

Хакимов молчал, так как не знал, что ему ответить на мой вроде бы простой вопрос.

— Не знаю, — произнёс он, — наверное, не полез бы.

— Ты знаешь, глядя на тебя, я тоже так подумал. Ты же не вор, ты же нормальный парень, который поступил в ПТУ для того, чтобы получить какую-то специальность, образование. Думаю, что если бы ты хотел воровать, то не стал бы поступать в училище.

Я снова сделал паузу и посмотрел на него. Я молча достал из кармана пиджака пачку сигарет и протянул ему их.

— Давай, бери, закуривай, — обратился я к нему, — я же вижу, что хочешь закурить?

Он осторожно достал две сигареты. Одну он сунул в рот, а вторую, спрятал у себя за ухом. Мы молча закурили.

— Вот сейчас у тебя наступает момент истины, Ильяс. Ты стоишь на перепутье. Дорога налево — тюрьма, а дорога направо — свобода. Сейчас ты должен что-то выбрать для себя важное. Хочешь быть жуликом — молчи. Хочешь стать честным и порядочным человеком, расскажи мне, где сейчас скрываются твои сокамерники? Кто вам помог бежать? Я не верю, что контролёр забыл закрыть за собой дверь камеры? Решай сам, что для тебя важнее, мать с сёстрами или эти преступники?

Хакимов на какую-то минуту задумался. Он глубоко затянулся дымом и медленно выпустил его в потолок.

— Скажите, если я Вам помогу, мне это как-то зачтётся или нет? — спросил он у меня.

— А как же, я больше чем уверен в этом. Я прямо сейчас переговорю с твоим следователем и скажу тебе окончательное его решение. Врать я тебе не буду.

— Хорошо, — произнёс он, — тогда я буду Вас ждать.

Я поднялся из ИВС и направился в кабинет начальника отдела милиции.

* * *

— Ну и как дела, — поинтересовался у меня начальник милиции, — удалось Вам найти контакт с Хакимовым? Наши оперативники сколько с ним не разговаривали — всё молчит.

— Вы не поверите, но он готов помочь нам, но при одном условии, — ответил я.

— Это какое же у него условие, — поинтересовался он у меня, — наверняка хочет сорваться со статьи?

— Радик Харисович, я пообещал ему, что он не будет привлечён к уголовной ответственности за побег из ИВС, ведь он на момент побега не был арестован.