Без ветра листья не шелестят

Весь вечер Захид изучал материалы служебного расследования. Из них явствовало, что разбившегося капитана первыми обнаружили ученики школы имени Ушинского. Сопровождаемые преподавателем истории Улашем Саатовым, они в тот день возвращались по ущелью из похода.

Судебно-медицинский эксперт в своем заключении указал, что смерть наступила в результате разрыва кишечника, почек и печени. Кроме того, капитан сильно ударился головой о камень, что привело к кровоизлиянию в мозг. Эксперт-криминалист заключил, что Халиков сорвался с тропы сам, схема падения его тела, вычерченная на отдельном листке, и расчеты подтверждали эту мысль. Отсюда и вывод — капитан Халиков погиб в результате несчастного случая.

Но, сличая схему с фотографией обрыва, с которого упал капитан, Захид обнаружил небольшой выступ. Он располагался примерно на одной прямой линии между точкой, откуда сорвался капитан, и точкой, где упал. Падая, капитан никак не мог миновать этот выступ и, следовательно, при своевременной реакции зацепился бы за него, погасил скорость и упал к подножью обрыва, в воду. В этом случае, если река была достаточно глубокой, он, возможно бы, и не разбился. На схеме выступа не значилось. Захид записал это обстоятельство в блокнот, решив при удобном случае провести эксперимент, хотя пока и не представлял, как именно проведет его.

На следующее утро Захид позвонил в школу и попросил учителя Саатова зайти.

...В кабинете уже стояла новая мебель, и яркая зелень обивки преобразила комнату, сделала ее веселой и светлой.

— Прошу вас, Улаш-ака, — указал он учителю на кресло за журнальным столиком. Сам сел в другом.

— Спасибо, товарищ Акрамов.

— Мне бы хотелось услышать более подробный рассказ о происшествии.

— А что, собственно, случилось? — заволновался учитель. — Может, моего друга Саитджана...

— Нет-нет, — успокоил его Захид, — просто мне хотелось бы услышать подробности. И только.

— Понимаю.

— Скажите, что вы сделали, когда увидели Халикова на дне ущелья?

— Окружили, конечно, ведь первая наша мысль была оказать помощь, но ничего у нас не вышло. Тогда быстро сделали носилки и понесли его в Чукургузар, оттуда по рации сообщили в совхоз. Из совхоза передали в районный отдел милиции, прилетел вертолет. Халикова увезли, а я с работниками милиции снова вернулся в ущелье. Там нас расспрашивали, что-то фотографировали, измеряли. Когда мы вернулись в «Чинар», оказывается, капитан уже умер. Жаль Саитджана, справедливый был человек, честный! Одно слово — фронтовик!

— Теперь, пожалуйста, о походе, — попросил Захид.

— Мы побывали в пещерах, а утром двинулись через седловину, отделяющую Кугитанг от Байсун-тау, в небольшую долину, где из ручьев и родников образуется Шорсу.

— А люди-то хоть есть в тех краях?

— В самом ущелье никого не встретили, а на Кугитанге люди есть, правда, в основном чабаны. По ту сторону главный хребет пологий, долин не счесть, арча растет, травы вдоволь.

— Много отар?

— Не-е-ет, две-три, по-моему, встретили. С чабанами не разговаривали, проходили чуть поодаль, поэтому я не могу сказать, какому хозяйству принадлежат отары. Но, скорее всего, это овцы туркменских совхозов или колхозов.

— Спасибо, Улаш-ака.

— Мне можно идти?

— Да, пожалуйста. Извините, что оторвал вас от дел...

Проводив учителя, Захид решил сходить в контору, узнать у Мурада-ака или директора совхоза о ближайших задачах, чтобы принять участие в их решении. Мурад-ака был у себя, и Захид зашел к нему. Поздоровался.

— Ну как, Захид Акрамович, мебель?

— Спасибо, теперь мой кабинет стал похож на кабинет представителя власти. Но я зашел по другому поводу, Мурад-ака. Я ведь теперь член вашего коллектива, хочу узнать, чем могу быть полезен?

— Туго идут заготовки шерсти из индивидуального сектора, вынуждены создать оперативную группу, в состав которой включаем и вас. Мы вам очень благодарны за проявленную бдительность в деле с Эгамовым. Ну и, главное, мой друг, пора на партийный учет.

— Простите, — виновато ответил Захид, — я совсем забыл об этом, сейчас же съезжу в район и все оформлю.

Дорога до райцентра шла под уклон, и мотоцикл катился сам. Захиду кое-где даже приходилось тормозить, чтобы не опрокинуться. В районный отдел он прибыл к концу рабочего дня и сразу направился к секретарю партбюро майору Ташеву. Тот выслушал его и улыбнулся:

— Ах, какой нетерпеливый вы, думаете, так просто это делается? Я должен написать решение, вы — заявление. Потом пойдете в райком партии, там выпишут прикрепительный талон. Не раньше, чем завтра к обеду управитесь, дорогой.

«Отпрошусь у начальника, — подумал Захид, выходя из кабинета Ташева, — поеду сегодня к своим, проведаю их».

— Освоились, лейтенант? — спросил Махмудов, ответив на приветствие Захида.

— Почти, товарищ майор. Совхоз большой, кишлаков в нем много, да и народу достаточно.

— Начальник областного управления объявил вам благодарность за задержанную шерсть и смушку, поздравляю!

— Служу Советскому Союзу! — произнес Захид, встав с места и приложив руку к козырьку.

— Садитесь, Захидбек, рассказывайте, как начали работу.