Без ветра листья не шелестят

...К вечеру подул ветер. Сначала слабый, он быстро обрел крылья и разметал мглу над джайляу. Посвежело, и от того ата почувствовал себя лучше. Он вышел из юрты.

В это время из пелены, внезапно окутавшей джайляу, вынырнул мотоцикл. Юсуф подкатил прямо к юрте, не слезая с седла, поздоровался с чабаном.

— Куда путь держишь, джигит? — спросил ата.

— На Чаппасу, — ответил Юсуф. — Еду по поручению Ярматова.

— Ты без поручений нигде не бываешь, — заметил ата, — слезай, чаем напоим.

— Спешу, ата, надо засветло добраться.

— Ну, а завернул-то для чего, новость, видно, привез? — спросил ата.

— Привез.

— Выкладывай.

— Азаду, любимицу вашу, — со злорадством сказал Юсуф, — вчера вечером люди вместе с новым участковым видели. Сидели они на скамеечке в сельсоветовском саду и обнимались. В «Чинаре» только и разговору, что об этом. Прощайте!

— Жалеешь, что не с тобой ее видели? — крикнул ата вслед разворачивавшему машину Юсуфу. Его уже не занимала только что услышанная новость. Погода стремительно портилась, и это беспокоило Шермата-ата. На землю упали первые капли, а потом вдруг началось настоящее столпотворение — сплошная стена дождя стояла над джайляу.

Ата побежал к сыну, чтобы помочь пригнать овец.

— На адыр надо было сразу гнать, — с тревогой произнес ата, видя, как вода отрезает выбранный ими участок суши от склонов.

— Пока не поздно, перегоним? — спросил Рахим. — Воды сейчас еще не очень много.

— Нет, Рахим. Мы будем здесь возиться с овцами, а мать там с ума сойдет, не зная, где мы и что с нами. Ты, сын, побудь здесь, а я поспешу к матери.

— Хорошо, ата.

— Главное — следи, чтобы поток не утащил какую-нибудь овцу. Иначе... все остальные бросятся за ней, решив, что это вожак показал пример, понял?

— Понял, ата.

А вода все прибывала, и у чабана уже не оставалось надежды, что сель промчится мимо, оставив лишь грязный след. Шермат-ата стал уже беспокоиться и за юрту. Он взял второй фонарь и обошел ее со всех сторон. Убедился, что юрта пока вне опасности. Поспешил к кутану и тут обнаружил, что поток начал подмывать стены с обеих сторон. «Не дай аллах обвалится стена, — подумал он, — овца упадет в воду — конец всему. Вся отара окажется в мощном потоке».

— Хола, иди сюда, да побыстрее! — позвал ата жену.

— Где вы, дадаси, — спросила хола, — я ничего не вижу.

— Иди на свет, на свет! — крикнул ата и начал размахивать фонарем. — К кутану, к кутану иди!

Она подошла минут через пять, но время это показалось старику вечностью.

Найдя сравнительно мелкий брод в потоке, ата помог жене перейти на левый берег, отдал фонарь и приказал:

— Стой здесь, я буду переносить овец и подавать тебе...

XXVIII

Захиду немало пришлось попетлять, преодолевая потоки. Он ненамного ошибся в своих расчетах и вышел всего лишь метров на двести выше юрты. Оттуда лейтенант заметил тусклую точку «летучей мыши», раскачивающейся на ветру. Захид направился к ней вдоль бурного и шумящего, точно настоящая горная река, потока, ширину которого даже острый луч его фонаря не мог охватить. Пенящиеся волны этой реки уже несли кусты тамариска и небольшие деревья, вырванные с корнем. А со склона, через каждые пять-шесть шагов, в реку эту вливались новые ручьи, и Захиду стоило немалых трудов перебираться через них. Наконец, он оказался против юрты, но подойти к ней не мог — здесь клокотала вода.

— Э-гей, — позвал Захид, — есть кто-нибудь?

Послышался лай собак, а затем голос Шермата-ата, приглушенный, хриплый:

— Сюда, сюда, идите к кутану! Я здесь!

Захид пошел в сторону кутана прямо через ручьи, вода кое-где была уже по пояс. Вскоре из тьмы вынырнули собаки чабана, а еще через некоторое время он заметил и второй огонек. Бодом-хола стояла по колено в воде и держала фонарь, приподняв его над головой.

— Ассалом алейкум, хола, — громко поздоровался Захид.

— Ваалейкум, — ответила старуха, не повернувшись, лишь переступив с ноги на ногу, пропуская, видно, зацепившуюся ветку янтака. — Хорошо, что приехали, а то отец наш совсем выбился из сил.

Захид снял с себя китель, хотел было снять и сапоги, но тут из воды, вернее, из гущи ночи над ней, точно призрак появился чабан, держа в руках присмиревшую овцу.

— Сапоги не следует снимать, — сказал ата вместо приветствия и протянул Захиду овцу. — Вода несет столько камней, не дай бог, зашибете ногу!

Захид принял овцу и поставил на берег. Подобрал с земли прутик и хлестнул ее по ногам. Овца побежала вверх по склону, туда, где светились, точно изумрудные точки, глаза ее сородичей.

— Идите за мной, здесь не очень глубоко, — сказал ата.

Через минуту они выбрались на другой берег. Став на твердую землю, Захид пересек двор и увидел, что и по ту сторону клокочет поток, еще сильнее, чем здесь.

— Где вы, Захидбек? — услышал он голос чабана.

— Иду, — крикнул Захид и повернул обратно.

— Проклятье, — выругался ата, когда лейтенант подошел к нему, — никогда не думал, что сель может обрушиться на мое джайляу.