Без виз и паспортов

— Нам нужен бензин для зажигалок, — пошутил я. — Будут оказывать сопротивление — уничтожить машины, но ни в коем случае не дать им уйти. Это главное. Мы перекроем входы и выходы из деревни и в нужную минуту поддержим.

Костромской повел своих людей, а мы, стараясь держаться на небольшом расстоянии от него, пошли следом.

Признаться, я слабо верил в стойкость новоиспеченных помощников. Достаточно было одному из них струсить, предать — и все рухнуло бы, как карточный домик. Но все же теплилась надежда: тот, кто дал нам присягу, вряд ли вернется к гитлеровцам.

Перед деревней князь остановил своих людей, что-то сказал им, и они разбились на мелкие группы. Мы на околице устроили засаду. Было уже за полночь, когда в деревне вспыхнула перестрелка. Она то усиливалась, то замолкала. В небо взлетали ракеты. Вот треск вражеских автоматов послышался на окраине села. Трассирующие пули рвали темноту на части, огненными струями рассыпались по ночному небу и гасли. По шуму боя мы понимали — бьют в основном немцы. «Неужели Костромской отступает, не выполнив поставленной задачи?»

Пора! Нужна наша помощь. Я приказал группе автоматчиков ворваться в деревню. Не успели партизаны растаять в темноте, как в деревне раздался глухой взрыв. Темно-коричневое пламя рванулось в небо, озаряя окрестности огромным факелом. Через несколько секунд прогромыхало еще два таких же адских взрыва. Стало светло, как днем. Пальба в деревне прекратилась.

Костромской разгромил штаб карательного батальона, захватил документы, карты, оружие, боеприпасы. Но командир батальона сбежал. Некоторые наши добровольцы погибли, кое-кто пропал без вести, остальные, выполнив задание, сложили оружие, «Мы, мол, сдержали свое слово — решайте нашу судьбу».

Мы с интересом рассматривали разорванные на куски цистерны и обгоревшие остовы бензозаправщиков. Не осталось и тени сомнения. Автомашины везли горючее на секретный полигон. Их тщательно охраняли эсэсовцы, с отчаянием обреченных отбивались они до тех пор, пока пуля не угодила в одну из цистерн. Охрана погибла у машин. Обгоревшие, потерявшие всякую ценность грузовики, вызывали у нас чувство радости: на какое-то мгновение мы приостановили работу конвейера смерти.

Ликвидировав карательный батальон, мы решили разрубить «Жешувский узел».

Отряд притаился. Днем никаких передвижений, радисты перестали выходить в эфир, поляки-подпольщики пустили слух: «Пожарский» двинулся к линии фронта. А мы, находясь недалеко от Дембицы, готовились к «большому приему». Центр получил точные координаты секретного полигона и готовил бомбовый удар.

Разведчики где-то под самым Жешувом пленили немецкого фотокорреспондента. Привели в штаб. Он оказался словоохотлив: дал ценные сведения о секретном полигоне, рассказал, что оборудование поспешно демонтируется и готовится к перевозке в глубь Германии.

Риняк перезарядил трофейный «кодак» и предложил десантникам сфотографироваться. После затяжных дождей выдался теплый солнечный день. Владислав выбрал поляну, заросшую травой, долго нас усаживал, стараясь разместить каждого на видном месте. Щелкнул раз, второй и пообещал после войны прислать по фотографии.

Рассаживая партизан, Владислав возле меня оставил свободное место. Мы этому не придали значения. Имас вечером у костра подсел к Риняку.

— Ты для кого место оставил возле командира?

— Сам догадайся!

Михаил погладил бороду.

— Кажется, я понял для кого. Хочешь, я расскажу одну историю, имеющую к этому прямое отношение? — Имас подбросил в костер сухих веток. — Станция Помощная расположена на скрещении дорог, ведущих в Одессу, Николаев и Кривой Рог. Помощнянские подпольщики имели связь с подпольной группой станции Малая Виска. Там находилась штаб-квартира отделения немецкой военизированной строительной организации «Тодт». Подпольщики — машинист паровоза Иван Гаджиенко, моряк Иван Царенко, бежавший из плена, и капитан Филипп Похилько связались с одной из таких команд. Она находилась в лесу, километрах в ста от станции. Дисциплина там была строгая: поляки, принудительно доставленные в лагерь, на работу ехали под стражей, жили в бараках, огороженных колючей проволокой. У коменданта лагеря помощником был поляк. Он сколотил вокруг себя группу честных людей, готовых с оружием в руках выступить против гитлеровцев, а вместе с тем старался завоевать необходимое доверие начальства. Немцы оставались довольны его работой. Он стал бывать в Малой Виске в штабе тодтовцев или, как называли его в целях маскировки, в конторе. В Малой Виске польский товарищ встретился с Похилько. Вот тут и возник план захвата штаба общими силами.

Имас подбросил в костер веток и продолжал: