Без воды

– Чего это он так неистовствует? – с некоторым изумлением поинтересовалась Нора.

– Он явно снова попал в беду.

– Надеюсь, ты не собираешься немедленно броситься туда, чтобы его спасти?

Они бы почти наверняка сумели устоять перед соблазном переехать в Амарго, если бы не пожар. Их дом оказался самым последним в ряду строений, которые сентябрьской ночью вспыхнули, как сухой хворост, когда повар в «Золотом гвозде», то есть через два дома от Ларков, позволил бекону на плите не только обуглиться, но и загореться. Всего одной случайной искры, угодившей в их дом, оказалось достаточно, чтобы огонь уничтожил все – крышу, кровать, книги и записи Эммета. Нора сразу поняла, что им придется вернуться к ее родителям, хотя они в разные годы уже предпринимали подобные попытки, оказавшиеся неудачными. Но думала она именно так, стоя на противоположной стороне улицы и держа под мышками двух юных ярочек, пока пожарная команда осуществляла всякие необходимые, но совершенно бесполезные действия. Однако она буквально нутром чувствовала, что Эммет все-таки воспримет этот ужасный поворот судьбы как некий знак, сулящий новые возможности. Все остальное он явно воспринимал как некий поворот назад, а это, конечно же, никак не могло бы удержать его здесь. И Нора поняла, что для нее это последняя осень в Шайенн.

Итак, стадо овец, пожар и письма златоуста Сэнди Фрида – вот тот клубок переплетающихся нитей, который в 1876 году привел их на Территорию Аризона вместе со всем уцелевшим скарбом. Лишь по прибытии они обнаружили, что «город» Амарго – это всего лишь несколько рядов палаток, выстроившихся вдоль речки Биг-Форк-Крик, более известной как Большой Раздвоенный Ручей. А Сэнди Фрид между тем уже строил мечты о новой жизни в штате Монтана, не успев толком начать знакомить Эммета с достоинствами и недугами вашингтонской прессы – и Эммет не без волнения со всем этим знакомился, однако северные газеты и журналы уже практически устарели и не стоили ни гроша, хоть Сэнди и заплатил за них изрядную сумму. Но Сэнди был прежним: все такой же очаровательный и полный добрых намерений, но абсолютно безнадежный и как автор статей, и как издатель газеты. К сожалению, он по-прежнему частенько посещал игорный дом и к ноябрю имел такую отчаянную задолженность, что Эммет был просто вынужден в качестве поручителя поставить на его банковских бумагах свою подпись. Вскоре после этого Сэнди верхом выехал во Флэгстафф за новыми материалами для газеты, и лишь шесть лет спустя Ларки получили от него письмо – это было его последнее письмо к ним – с почтовым штемпелем Онтарио. Об этих местах Нора знала лишь то, что там очень холодный климат и малое количество жителей, а сама провинция отличается изолированностью от прочего мира; кроме того, по слухам, там водилось немыслимое количество всяких злодеев, так что человеку ничего не стоило «случайно» утонуть, замерзнуть или упасть в глубокое ущелье; его также могли избить до полусмерти, если он кого-то обманул чересчур радостными посулами.

Мама, раздался голосок Ивлин, и Нора поняла, что накатала уже около двадцати страниц, – ты снова подменяешь одно другим. Тебе же совсем не об этом нужно писать.

– Ты права, – вслух сказала Нора. – Нужно писать по существу.

Почему бы тебе не написать о нашем доме? У каждого ведь есть дом.

Их дом. Эммет тогда настоял, что их первый дом он будет строить сам. Но после того, как тот первый дом августовские муссоны буквально смыли с лица земли, этот, второй, они строили уже вместе и без конца спорили, как лучше обустроить его внутри. Эммет тосковал по белым колышкам ограды в палисаднике и бархатным обоям своего детства. Ему хотелось, чтобы у Норы было хотя бы это. Но она ничего не могла с собой поделать: подобные мелкие «роскошества» она воспринимала как верный путь к постепенному разорению. Должна же быть причина, по которой каждый poblador^[17] в радиусе ста миль строил себе не дом, а скромную хижину с земляными стенами, из-за чего эти убогие домишки выглядели крепкими, приземистыми, замкнутыми, скрывая то впечатление, что их хозяевами являются уязвимые невежды. И если они с Эмметом тоже намерены во всех отношениях стать невежественной деревенщиной, то им, наверное, стоит быть практичнее, когда речь идет о строительстве собственного жилья, не так ли? И потом, они ведь наверняка надолго здесь не задержатся – снова снимутся с места уже в течение ближайшего года.