Без вождей. Декоммунизация в лицах

Зачем самолет понадобился плодородненцам? А они установили его на центральной улице села в память о погибшем в войну в тамошних местах экипаже советского штурмовика «Пе-2» в составе командира авиаэскадрильи 284-го бомбардировочного авиаполка старшего лейтенанта Давида Генкина, штурмана капитана Георгия Раицкого и стрелка-радиста младшего лейтенанта Николая Минченкова. Вот что произошло неподалеку от Плодородного 27 сентября 1943 года. Возвращавшийся со штурмовки станции Пришиб самолет Давида Генкина был подбит — крупнокалиберный снаряд попал в центральный бензобак. «Пе-2» тут же охватило пламя. Тем не менее, командир сумел дотянуть машину до своей территории и только там летчики выпрыгнули из нее. А тут на их беду поднялся ветер, который отнес парашютистов снова за линию фронта.

Штурмана, капитана Георгия Раицкого, приземлившегося километром западнее командира и радиста, немцы долго преследовали с овчарками. Он отстреливался до последнего патрона и был убит.

Когда фашисты схватили Давида Генкина и Николая Минченкова и стали кричать: «Юдэ! Юдэ!», — командир экипажа плюнул офицеру в лицо. Гитлеровцы стали его бить автоматами, а затем слили из грузовой машины в ведро бензин, облили летчиков и подожгли их.

По словам инициатора установки самолета на постамент, директора многопрофильного сельхозпредприятия «Лана» Леонида Верещаги, над «МиГом» несколько лет назад взяли шефство ветераны авиации из Запорожья. Они и порядок возле памятника наводят периодически, и в покраске самолета поучаствовали с удовольствием. И сфотографировались на память возле каждого вождя.

Любопытна история и полуторки, тоже превращенной коллективом «Ланы» в памятник. Оказывается, на станции Пришиб в войну действовал ремонтно-механический завод, выполнявший заказы для фронта. После войны директор завода отыскал где-то полуторку и установил ее перед конторой. Со временем завод закрыли, памятник стал ничейным и его местный лихой люд просто-напросто поджег однажды.

— Жутко было видеть, — рассказывает Леонид Верещага, — обгоревший остов машины на постаменте. И я попросил власть передать остатки полуторки нам. Получив «добро», приехали с краном, погрузили машину и привезли в Плодородное. Собрал водителей, объяснил им, что восстановить машину — наш долг. Все согласились. Работали бесплатно.

— Ну а памятник Сталину, Леонид Иванович, зачем вам? — задаю, наконец, я давно вертящийся на языке вопрос. — Вы сталинист?

Мой визави не удивляется вопросу и отвечает, чуть подумав:

— Скорее, патриот своей страны. А что говорят, будто бы я музей советской эпохи под открытым небом создал, то это не так. Никакого музея я создавать не собирался. Бюсты и памятники мне сами сельчане предлагают на хранение взять. Колхозы ж наши давно распались. Числившиеся за ними памятники оказались вроде как никому не нужными. Но нашлись неравнодушные люди, не пожелавшие отказаться от нашей общей истории. «Иваныч, — периодически обращаются они ко мне. — Там-то и там-то есть бесхозный памятник. Забери его, сбереги». Я забираю и сберегаю. Так с бюстами Ленина, Жданова и Свердлова было. Ну и с памятником Сталина тоже. Несмотря на то, что все они не имеют художественной ценности, бюсты и памятники наши интересны уже тем, что это — оригиналы. Все — из той эпохи, в которой мы жили с вами совсем недавно. Хотя, повторяю, я не создаю музей и не коллекционирую памятники. Напишите об этом с большой буквы.

Попрощавшись с Леонидом Ивановичем и выйдя на улицу, я обратил внимание еще на одно сооружение: через дорогу от аллеи Истории, как я бы назвал собранные плодородненцами бюсты и памятники, находится нечто, напоминающее постамент. Частично постамент этот заклеен объявлениями, а сверху на нем имеется надпись: «Юля я тебя лю».

Кто такая Юля и за что ее в селе лю, выяснить не удалось.

2013

От автора.До начала декоммунизации в Украине оставалось еще два года

***

В тему

Нередко, когда заходит разговор о том, нужно ли сносить памятники ушедшей [вернее, уходящей] в историю коммунистической эпохи, мне доводится слышать рассуждения о том, что трогать их не следует: пусть, мол, остаются в таком виде, в каком и были установлены. А мы другие, свои, памятники со временем установим.

На подобные рассуждения я обычно привожу такой аргумент в пользу ликвидации коммунистических истуканов: если в ваш дом заберутся бандиты [как это некогда сделали коммуно-большевики] и устроят в нем разгром, после их изгнания неужели вы не станете наводить порядок?

Однако сейчас я не о сносе памятников сказать хотел. Я хочу поделиться своими наблюдениями за памятниками коммунистической эпохи. Вот что я заметил: после самым решительным образом встряхнувшей страну революции Достоинства, памятники эти сами собой стали приходить в упадок. В первую очередь это относится к памятникам вождям из прошлого и приближенным к ним товарищам. Правда-правда!