Без времени

Они долго так молча сидели и смотрели друг на друга. Он закурил сигарету, уже не выдерживая этого взгляда. Потом спросил ее:

— А почему такая молодая красивая девушка живет одна в этой глуши?

— Вы меня уже спрашивали в прошлый раз.

— Но тогда Вы не ответили.

— И теперь Вы купили этот замок, чтобы снова задать мне этот вопрос? — как-то жестко спросила она.

— Да, — уверенно ответил он.

— Я не знаю… Здесь я родилась… Потом, когда не стало родителей, я училась в другой провинции у родных… А потом вернулась сюда… Я не знаю, почему…

Ее голос звучал глухо и отчужденно, словно она заглядывала куда-то в пустоту, а не в свое прошлое, будто принимала какое-то решение.

— А от кого сбежали сюда Вы? — неожиданно спросила она.

— Наверное, от самого себя, но теперь мне кажется, что это и есть мой дом…

Она снова смотрела на него и молчала. Он никогда не думал, что так можно молчать.

— Это твой дом, — повторила она. — А я… Кто я? — шепотом спросила она.

— Ты Мари.

— А кто ты?

Он молчал и не знал, что ответить. Она посмотрела своими огромными черными глазами прямо ему в глаза. Он снова с трудом сдерживал этот взгляд. Теперь это был какой-то черный бездонный колодец, в который захотелось броситься, не раздумывая.

— Пойдем, — прошептала она.

Сколько раз в своей жизни он слышал это «пойдем», теперь слышал словно впервые. Она взяла его руку своей горячей рукой и вела за собой сквозь эти калитки и заборы, по этой булыжной мостовой туда, в свой дом. И эта рука дрожала. И она вся дрожала и потом жарким огоньком билась в его объятиях. И любила его так, как невозможно это делать. Так не отдаются — так любят! И он любил, не помня ничего. Эти портреты, мебель, простыня — все кружилось. Все вращалось в каком-то вихре, облаке, он плыл на нем, поднимаясь куда-то выше и выше, а она была там вместе с ним, крепко держала его, не отпуская.

Что это было? Так не любят. Он не помнил ничего. И только она крепко держала его, помогая спуститься на землю.

— У тебя этого никогда не было раньше? — спросил он, приходя постепенно в себя.

Она молчала и смотрела на него, на потолок, сквозь него, туда, где их облако еще мерцало в темноте звездного неба, напоминая обо всем…

— Я тебя ждала… Если бы ты знал, сколько я тебя ждала!.. Как и тогда, — прошептала она.

— Когда?

— Не важно… Она прикрыла ему рот своей горячей ладонью.

Он засыпал. Он уже просто засыпал у нее на руках. И эти руки были и теми руками — три сотни лет назад, и руками матери, которая берет из люльки своего ребенка, чтобы утешить, и ее руками — такими, какими они могут быть только у НЕЕ и только тогда, когда она ЛЮБИТ…

5

Он проснулся. Солнце заливало своими лучами эту комнатку на втором этаже. Уже, наверное, было очень поздно. Сколько он проспал? Он огляделся и сразу все вспомнил. И не мог пошевелиться. Ее рядом не было.

«Пошла к своим лошадям», — подумал он. У него не было сил пошевелить рукой — не то что встать. Только ощущение этого счастливого утра в его жизни. И того вечера… Он лежал и улыбался. «Ну где же она!» Он не мог больше без нее и минуты. Этого не объяснить! И он должен вскочить и бежать к ней. А все его силы оставались где-то там, на том облаке, которое вчера уносило их куда-то. Он не верил самому себе! Такого не бывает! Он прожил почти сорок лет, а жить начинал только сегодня! Подушка еще сохраняла запах ее волос и ее тела. И как он снова хотел обнять ее, но она была там, внизу, и, наверное, занималась своими лошадьми.

Наконец он спустился вниз. В доме никого не было. Какие-то звуки на конюшне, он побежал туда. Старый конюх клал сено в кормушки. Ее рядом не было. Какой чудесный запах сена и этих лошадей! Теперь он будет здесь конюхом! Да кем угодно!

— А где Мари?

— Доброе утро, месье. Она уехала.

— Куда?!

— Она не сказала, месье…

— Нет, ты мне скажешь, старый черт, где она, — он схватил этого конюха за грудки. Тот легко высвободился и отстранил его своими железными руками.

— Не нужно, месье, так волноваться. Вот, она оставила Вам записку.

Он выхватил смятый клочок бумаги и прочитал:

«Прости меня. Мы не можем быть вместе. Я уезжаю. И не ищи меня».

— Что за черт! — и он снова накинулся на конюха. — Куда она уехала? Говори же. На тебе денег. Сколько тебе заплатить? Тысячу! Десять!

— Не волнуйтесь так. Я все равно не могу сказать этого, я просто наемный рабочий и не могу знать, куда она могла поехать. Просто сказала, что не вернется и чтобы я смотрел за лошадьми. Потом мне скажут, что нужно сделать. Вот, оставила деньги на полгода. Остальное, сказала, вышлет потом.

— Кто скажет?

— Я не знаю месье.

Он снова кинулся в дом, чтобы найти хоть малейшую зацепку — документы, какую-нибудь записную книжку. Нашел ее старую фотографию и больше не находил ничего.