Без жалости

-Нет пока, время пока ещё есть, лето только началось, - покачал я головой, - Сам знаешь, хотел в Богучар двинуть, а сейчас меня что-то не тянет туда. С батей поговорю, может в Москву поехать? Там выбор большой.

-В Москвуу-ууу... - протянул Федька и заржал, - Ну ты сказал. Ладно, в Воронеж, я бы ещё понял. Но в Москву! Кто тебя там ждёт? Ты москвичей-то видел?

-Видел и что? - вопросительно поднял я бровь.

-Где ты их видел? - тут же заинтересовался Федька.

-Где видел, где видел, - пробурчал я, мысленно отвесив себе подзатыльник, - Где надо, там и видел. И что у твоих москвичей не так, жопа поперёк?

-Чего жопа? - удивился Федька, - Жопа поперёк?

И заржал как конь с яйцами, когда допёр в шутку юмора. Вот чего смешного? Хотя, тут народ шутками и анекдотами не избалован. С моими запасами, тут народным артистом можно стать. Если НКВД раньше не повяжет, как иностранного шпиона, с них станется.

-Ладно, хорош ржать, - прихлопнул я ладонями по столу, - Пошли на реку, бредышок протянем, рыбы домой принесём. Что-то жарёхи захотелось.

-О! Вот это дело, - обрадовался Федька, моментом забыв и о своих подозрениях - о моём характере, и Москве с её жопопоперечными москвичами.

Глава 2

-Присаживайся сынок, поговорить хочу с тобой, - это мой батя, решил политбеседу со мной повести и наставить на путь истинный.

-О чём, пап? - я уселся за стол, напротив отца и смотрел на него 'честными' глазами.

-Знаешь, мне тут люди нашептали, я сначала даже не поверил, думал, что про кого-то другого говорят. Оказалось, что нет - про тебя, - задумчиво проговорил он, сложив перед собой мощные руки.

Папа мне достался колоритный. Про таких говорят обычно - богатырь. Всё своё, всё от природы и без всяких анаболиков. Вот сидит такой дядя и не знает, что пацану сказать, ибо это его сын. Забавная ситуация, но обижать не хочется. Как бы то ни было, но отец, мать и сестрёнка - самые родные для меня люди в этой реальности. Пусть не по рождению, но я их принял своей душой и обязан уважать и считаться с их чувствами. Так судьба сложилась.

-Пап, ну чего ты? Говори как есть, чего там люди про меня нашептали?

-Да, понимаешь, ерунда какая-то. Вроде, зареченских ты обидел сильно, чуть ли не полсотни мужиков там избил. Я поинтересовался, никто в больницу не поступал, в милицию сигналов тоже не поступало. Но слышал уже не от одного человека. Ты, так почти у каждого на слуху. С бабами тоже странность получается, какую не встретишь, всё про тебя разговор заводят - 'Ах, ваш Володенька то-то т то-то...' или 'Ах, ваш Вовочка, так моей Глашеньке нравится...', - изобразил папа чей-то говор.

-Ну, пап, я тут не виноват, - рассмеялся я, вот что родителя беспокоит, - С зареченскими там всё просто было, батя. Про пятьдесят или сто мужиков, это уже бабы трепятся. Их девять было и все наши сверстники, никаких мужиков. Мы втроём на речку пошли искупаться, ну я Федька и ещё один из наших. Только подошли, они на нас сразу и попёрли, видят же что их больше. Ну а нам что, бежать что ли? Я вот не хочу, чтобы кто-то сказал, что Владимир Онищенко трус. Ну и пошёл кулаками махать. Да так ловко получилось, что никого не обделил, каждому досталось. В тебя силой пошёл, да в деда нашего.

-Хех! - хмыкнул от удовольствия отец и, протянув руку, хлопнул меня по плечу, - Молодец, сынку, что честь фамилии не уронил. Я вот в молодости помню...

И закатил речь минут на сорок, предаваясь воспоминаниям о молодости и драках, с теми же зареченскими. Хотя, слушать было интересно. Вот бы ещё грамм по сто пятьдесят водочки, да под селёдочку, вообще бы душевно пообщались. Но пока мне нельзя - мал ещё, не поймут.

-Ну, а девки чего, поглядывают? - хитро прищурился отец, поглаживая усы.

-Да не без этого, батя, - отмахнулся я, - Поглядывают. Только я не поглядываю. Ровесницы мне не интересны, а те, что постарше, на меня сами пока не смотрят.

-Ну, ты это... Осторожней будь, а то бабы, они знаешь какие? Если что - миг оженят, - поделился батя со мной житейским наблюдением.

-Ну, так, ты чего бать? Если что - осторожен буду. Ясное дело, бабы они такие... Хитрые, - успокоил я его, как мог.

-Ну, ладно, - закончил разговор отец, - Порадовал ты меня. Повзрослел, вижу. Беги уже, куда там собирался, я сейчас тоже по делам пойду.

На том и расстались. Но не успел я заняться хозяйством, как прибежала Маринка и начала вываливать на меня свои новости, так что ещё минут двадцать кивал и делал 'умное' лицо, выслушивая её детские новости. Под конец, она меня смогла удивить.

-Вовочка, ты самый лучший брат в мире, я тебя очень сильно люблю, - и обняла.

А я машинально обнял её и затих, не зная, что ответить. Сердце кольнуло какой-то грустью. Не было у меня никогда сестрёнки, а вот теперь появилась. Потом, всё-таки сказал:

-Я тоже тебя люблю, сестрёнка. И любого за тебя порву в клочья, только пальцем покажи. И за отца с матерью порву, вы у меня все, что есть самое дорогое в этом мире.

***