Без жалости

Полковник Гришанов вышел на поле аэродрома под палящие лучи солнца вместе с адмиралами. На нем была одежда из гардероба капитана первого ранга Фрэнкса — они оказались одного роста и размеров. Гришанова сопровождали Максуэлл и Подулски. Русский офицер не питал никаких иллюзий насчёт возможности скрыться — американская военно-морская база располагалась на территории Филиппин, союзника Соединённых Штатов. Шедший рядом Риттер тихо разговаривал с ним по-русски. Все шестеро уселись в автомобиль и десять минут спустя уже поднимались на борт «Бичкрафта» С-12 — двухмоторного самолёта ВВС. Ещё через полчаса самолёт совершил посадку рядом с большим реактивным «Боингом».

Прошло меньше часа с того момента, как они сошли с борта «Огдена». Келли нашёл для себя кресло поукромнее, пристегнулся и заснул ещё до того, как военный транспортный самолёт начал разбег. Следующая посадка, сказали ему, произойдёт на базе ВВС Хикэм на Гавайях, и Келли не собирался вставать из кресла ради того, чтобы полюбоваться тамошними красотами природы.

31. Возвращение охотника

Остальным пассажирам перелёт не принёс такого отдыха, как Келли. Грир успел отправить пару шифрограмм ещё до взлёта, и все-таки они с Риттером были более всех заняты все время полёта. Самолёт, на котором они летели, — ВВС США предоставили его в их распоряжение на время операции, не задавая никаких вопросов, — принадлежал базе ВВС Эндрюз, был оборудован для транспортировки важных пассажиров и часто использовался членами конгресса. Это означало, что в его буфете имелся солидный запас спиртного, и хотя сами они пили обычный кофе, в чашки, подаваемые русскому, щедро добавляли виски — сначала понемногу, затем во все увеличивающихся дозах, так что полковник Гришанов не сумел заметить этого.

Гришанова допрашивал главным образом Риттер. Он начал с того, что объяснил русскому офицеру, что его совсем не собираются убивать. Да, они из ЦРУ. Да, Риттер принадлежит к числу оперативников — если хотите, шпионов, — причём у него огромный опыт работы за железным занавесом. Точнее говоря, он занимался тем, что подрывал строй в миролюбивых социалистических странах Восточного блока, но ведь у него такая работа, так же как и у Гришанова. Вы не будете возражать, если я стану звать вас просто Колей? А теперь, полковник, вы не могли бы назвать имена американских офицеров, содержавшихся в лагере (все данные о них Риттер уже нашёл в подробных записках русского полковника)? А, так это ваши друзья? Ну конечно, мы очень благодарны вам за то, что вы приложили столько усилий, чтобы сохранить им жизнь. Понимаешь, Коля, у них у всех есть семьи, так же как и у, тебя. Ещё кофе, полковник? Да, это действительно хороший кофе. Ну конечно, ты вернёшься домой, к своей семье. Ты, что же, принимаешь нас за варваров? У Гришанова хватило здравого смысла, чтобы воздержаться от ответа.

Чёрт побери, подумал Грир, а ведь у Боба действительно здорово получается. Он умеет вести допрос, вызвать у человека доверие к себе. И дело тут не в мужестве или патриотизме. Боб сумел проявить человечность. Гришанов — храбрый и упрямый мужчина и, надо думать, блестящий лётчик. Как жаль, что они не могут посвятить во все это Максуэлла и Подулски! Но, в конце концов, он тоже был человеком, и это качество характера явилось его слабостью. Русский не хотел смерти американских офицеров. Это вместе со стрессом, вызванным захватом в плен, вместе с неожиданно мягким обращением, к которому добавилось изрядное количество хорошего виски, привело к тому, что у Гришанова развязался язык. Немаловажным явилось и то, что Риттер ни разу не коснулся вопросов, затрагивающих интересы безопасности советского государства. Чёрт побери, полковник, я ведь знаю, что вы не раскроете государственные тайны, — тогда зачем же тратить на это силы, задавая ненужные вопросы?

— Это ваш человек убил майора Вина? — спросил русский, когда самолёт находился на полпути через Тихий океан.

— Да. Это произошло случайно, он... — Гришанов прервал Риттера взмахом руки:

— Правильно сделал. Вин был дремучим человеком, мерзким маленьким фашистским ублюдком. Он хотел смерти ваших офицеров. — Откровенность полковника росла пропорционально количеству выпитого им виски.

— Ничего, Коля, мы постараемся не допустить этого.

* * *

— Нейрохирургическое отделение, западное крыло, — произнесла медсестра.

— Мне нужно поговорить с Сандрой О'Тул.

— Подождите минутку. Сэнди? — Медсестра, сидевшая у столика, протянула телефонную трубку. Старшая смены взяла её:

— О'Тул слушает.

— Мисс О'Тул, это Барбара — мы недавно говорили с вами по телефону. Помните, вы звонили адмиралу Гриру?

— Да, конечно!

— Адмирал Грир просил передать вам, что с Джоном все в порядке. Сейчас он летит домой.

Сэнди быстро оглянулась по сторонам, стараясь повернуться в ту сторону, где никто не заметит внезапных слез облегчения, выступивших у неё на глазах. Нет худа без добра, пожалуй, но все-таки это радостная новость.

— Вы не могли бы сказать, когда он вернётся?

— Мне известно только одно — завтра.

— Спасибо.