Без жалости

Болезни были тем драконом, с которым она боролась по сорок часов каждую неделю. Опытная медсестра и инструктор, она работала рука об руку с хирургами своей смены, целиком отдавая этой борьбе весь свой профессионализм, доброту и интеллект, чаще побеждая, чем проигрывая схватки. И с каждым годом положение улучшалось. Прогресс был недостаточно быстрым, но зато реальным и поддавался измерению, и, может быть, ей ещё доведётся увидеть при жизни, как умрёт во время её смены раз и навсегда последний дракон.

Но ведь драконы не все одинаковы, верно? Некоторых нельзя убить добротой, лекарствами и хорошим уходом. Вот она сумела победить одного, но второй все-таки сумел погубить Дорис. Для того чтобы победить такого дракона, требуется меч в руках воина.

А меч — это тоже инструмент, правда? Инструмент, без которого нельзя обойтись, если хочешь убить такого дракона. Возможно, ей самой не под силу поднять такой меч, но все-таки он бывает необходимым. И кто-то должен его поднять. Джон совсем не плохой человек, он всего лишь реалист.

Она воевала со своими драконами, он — со своими. Но это была одна битва. Сэнди поступила не правильно, вынося суждение о нем. Теперь она поняла это, увидев в своих глазах то же выражение, что и несколько месяцев назад видела у него, и постигнув правоту Джона. Ее ярость отступила, хотя и не исчезла совсем, и на смену ей пришла решимость.

* * *

— Ну вот, все кончилось благополучно, — сказал Хикс, передавая своему гостю банку пива.

— Что ты имеешь в виду, Уолли? — спросил Питер Хендерсон.

— Операция закончилась полной неудачей. Её вовремя отменили. Слава Богу, никто даже не пострадал. Сейчас все её участники возвращаются домой.

— Это действительно хорошая новость! — искренне обрадовался Хендерсон. Ему совсем не хотелось, чтобы кто-то погиб из-за него. Хендерсон, как и Уолли, всего лишь желал конца этой проклятой войне. Жаль, конечно, тех парней в лагере, но есть вещи, которые нельзя изменить. — А что случилось — если точнее?

— Никто пока не знает. Хочешь, чтобы я выяснил?

Питер кивнул:

— Да, только поосторожней. Такие вещи полезно знать Комитету по вопросам разведопераций, особенно когда ЦРУ садится задом в лужу. Я постараюсь передать членам комитета твою информацию. Только, прошу тебя, не допускай себя заподозрить.

— Не беспокойся. Я научился улещивать Роджера. — Хикс закурил первую самокрутку, и в воздухе едко запахло марихуаной.

— Ты можешь лишиться допуска из-за этой дряни, — раздражённо заметил Хендерсон.

— Ну и что? Вернусь в фирму к папе и сделаю себе несколько миллионов на Уолл-стрите.

— Уолли, ты хочешь помочь изменить всю систему или предпочитаешь, чтобы её поддерживали в прежнем виде?

Хикс кивнул:

— Да, пожалуй, хочу.

* * *

Благодаря попутным ветрам КС-135 сумел вернуться в Вашингтон с Гавайских островов без промежуточной дозаправки, а посадка оказалась мягкой. Больше этого Келли был удивлён тем, что у него восстановился цикл дня и ночи. Часы показывали пять вечера, а через шесть или семь часов стемнеет и ему захочется спать.

— Вы не будете возражать, если я отдохну день-другой?

— На базе в Куантико будет проводиться подробный разбор операции, и ваше присутствие там необходимо, — напомнил ему Риттер, все ещё не пришедший в себя после длительного перелёта.

— Отлично, вот я и приеду на базу через день-два. Приятно слышать, что я не под арестом. Меня не мог бы кто-нибудь подбросить в Балтимор?

— Сейчас выясню, — кивнул Грир, и в этот момент самолёт остановился.

Первыми, едва к самолёту подкатили трап, внутрь вскочили два сотрудника службы безопасности. Риттер разбудил русского офицера.

— Добро пожаловать в Вашингтон.

— Меня отвезут в советское посольство? — с надеждой в голосе спросил Гришанов.

Риттер с трудом удержался от смеха:

— Пока ещё нет. Правда, мы постараемся найти вам хороший комфортабельный дом. Там вы будете жить.

Гришанов чувствовал себя слишком слабым, чтобы возражать. Он тёр онемевшую шею и испытывал нужду в средстве против ужасной головной боли. Вместе с сотрудниками службы безопасности он спустился к стоящему у трапа автомобилю. Машина тут же рванула с места, и направилась к воротам авиабазы. Гришанова отвезут в «безопасный» дом ЦРУ в Виргинии, недалеко от Винчестера.

— — Спасибо за помощь, Джон. — Адмирал Максуэлл пожал руку молодому человеку.

— Извините меня за то, что я сказал раньше. — Каз последовал примеру Максуэлла. — Вы были правы. — Их тоже ждал автомобиль. Келли стоял у открытой двери самолёта, наблюдая за тем, как адмиралы садятся в машину.

— Что теперь с ними будет? — спросил он Грира. Тот пожал плечами, спускаясь по трапу вместе с Келли. Рёв самолётов вокруг был настолько громким, что почти заглушал слова Грира:

— Голландец ожидал новое назначение — командующего флотом или даже начальника морских операций. Не думаю, что теперь это случится. «Зелёный самшит» с самого начала был его ребёнком, и он оказался мертворождённым. Теперь карьере конец.

— Но ведь это несправедливо, — громко возмутился Келли. Грир обернулся:

— Верно, несправедливо, но таково положение вещей.