Безбашенная

— У меня папа «настоящий полковник». Лёха под него по службе попал. Ну и отец периодически напрягал его привезти-увезти дочь. Ну и… Мы тогда с Ожниковым тусили, тот по корпоративчикам работал. И Алексей подтянулся к нам.

— А с Ожниковым?

— Жили в одном доме. Компания была общая. Потом в армию его забрали… Там авария какая-то с радиацией связанная… Комиссовали. Ну и…

— С радиацией? — напрягаюсь я.

— Мхм… У него рак… Только сильно не распространяйся — его напрягает. Не любит когда жалеть начинают.

Я чувствовала, что с Чеширским что-то не так — он всегда слегка на надрыве по отношению ко всему: к друзьям — душа на распашку, бухать, так в дрызг, драться, так в мясо, в работу, так с головой. Деньги всё время на ветер и с таким кайфом… И еще никаких постоянных отношений. Принципиально. И вообще он жил с какой-то безудержной жадностью, пытаясь объять все, что только можно. Всегда смех и драйф! Теперь мне понятно его бешеное желание ЖИТЬ. Понятно и еще более приятно!

Не буду говорить ему, что знаю. Лучше придумаю для него какой-нибудь экшен, чтобы его прокачало! — решаю я про себя.

— А Костя?

— Костя позже… Уже Аронов был, и мы «Эдельвейс» замутили. Костя по работе к нам присоединился, а потом уже втянулся в тусовку.

— Как его такого нетрадиционного мужики приняли?

— Да как это чудо еще принять-то можно?! С Ожниковым правда разок разбили друг другу морды! — смеется Крис. — Но ничего, сейчас, как видишь, не разлей вода.

И я угораю, пытаясь представить себе их притирания.

— Почему про Олега не спрашиваешь? — легонько дергает меня за ушко Крис.

— Потом спрошу, когда можно будет… — съезжаю я.

— Скучаешь?

— Мхм…

— Вернется — примешь?

— Не надо бы.

— Жень! — застывает Крис в моих руках. — Он любит тебя…

Внутри все рвется тянущими болезненными ощущениями, словно я на секунду позволила ему приблизиться ко мне. И словно этот вопрос задала мне не Крис, а он сам.

А я знаю, да! Любит…

Отдышавшись, я добавляю:

— Вернется — я подумаю.

Глава 3 — Передумать

Маньячка: тук-тук…

Семьсот двенадцатый: Ну надо же! Восемь дней тишины, б*ть!!

Маньячка: Заскучал?

Семьсот двенадцатый: Сейчас погоди, с тёлочки слезу, писать не удобно.

Обиделся, зайка!

Маньячка: Не позорь меня! Закончи начатое.

Семьсот двенадцатый: Какая охреневшая девочка!

Маньячка: Десять минут у тебя. Хватит?

Семьсот двенадцатый: Тебе хватает?

Маньячка: Десять?… Для первого "фейерверка" за глаза!

Семьсот двенадцатый: Тогда я буду очень спешить…

Серебристые леггинсы под змею, широкий кожаный ремень, каблук повыше…

Глаза — темным серебром… а вот помада нам ни к чему!

Встряхиваю светлой копной. Смотрю на себя в зеркало.

BSS036-Silver-Snakeskin-Leggings-540x720.jpg

Реально, Туманова?

Ты хочешь, чтобы это случилось?

Прислушиваюсь к себе…

Никак я не могу представить, что во мне окажется кто-то кроме Аронова. И эту близость с кем-то. Смотреть в глаза мужчине, когда он в тебе.

И каким бы ни был вкусненьким семьсот двенадцатый…

Не знаю… не знаю…

Как это будет? — вглядываюсь я в свои глаза.

Моё тело хочет, да.

Беру в руки телефон, десять минут вышли.

Нетерпеливый звонок в дверь.

Ах ты ж мой сладенький! Примчался…

Тяжело дышит, ставя руку на стену.

— Ты бежал что ли? — распахиваю на него глаза.

— Прошлый раз… — делает вдох поглубже пытаясь отдышаться. — Всего на пять минут я позвонил тебе позже, чем мы договорились. И ты уже передумала… Работаю над ошибками!

Был такой эпизод неделю назад.

— Зачет тебе.

Концентрирует взгляд на моих батильонах, взгляд медленно скользит выше. Доходит до плотно обтянутых бедер, облизывает губы. Скользит взглядом выше, рассматривая свободную под топом грудь. Останавливается на губах… и вот мы наконец-то встречаемся взглядами.

Отдышался уже…

— Ну слава богу… — ухмыляется он.

— За что славим? — поднимаю я бровь.

— В какой-то момент мне показалось, что ты еще просто мелкая. Поэтому «шаг вперед, два назад». Но сейчас вижу — взрослая девочка!

Я должна ему сказать сколько мне?…

Не хочу.

А хочу я…

— Поехали в клуб.

— Документы возьми.

— Ам… нет их!

А моего паспорта реально нет! Он в сейфе у Аронова, — вдруг доходит до меня. — Вместе с доверенностью. Максимум — студенческий.

— Как это?

— Поехали.

Почему-то этот факт вдруг резко выбешивает меня. Ладно, я могла по-своему распи*дяйству забыть, но ты брал из сейфа бабки, Олег, и свои документы. Ты не видел, что там остались мои? Только намеренно ты мог оставить их там. И это пи*ец как нечестно!

— Ты чего, Жень?

— Это я не на тебя.

Накидываю куртку.

Мы спускаемся по лестнице, он искоса поглядывает на меня.

В самом низу очень тусклый свет. Он аккуратно перехватывает меня за локоть разворачивая к себе. Его губы приближаются. Замирает.

— Хочу сладкое изнасилование.

— Не сейчас… — все еще кипит внутри меня от выходки Аронова. — Боюсь, откушу тебе что-нибудь!

Моя верхняя губа неконтролируемо вздрагивает, обнажая в оскале зубы.

— Тогда объясняйся, чего тебя так вспенило, — идем мы до его машины.

— Будем считать, что мой папочка, спрятал мои документы. И я только сейчас это поняла.

Молча переваривает. Хмурится.