Безбашенная

Сделаю новый паспорт, — крутит меня от отвращения. — Ненавижу всю эту беготню с документами! Просто ненавижу! Я и первый-то свой едва пережила.

И да, возможно, он приедет раньше, чем будет готов паспорт.

Набираю Крис.

Давай, Аронов, не будь сволочью!

— Привет, любимая.

— Привет, детка.

— Олег не оставил случайно тебе мой паспорт?

— Мм… нет. А…

— Ясно.

Скидываю вызов.

— Женя… — тормозит на светофоре поворачиваясь ко мне.

Перехватываю его за ворот, тяну на себя, агрессивно впиваюсь в губы.

— Вау… — вдыхает он глубже, но я не позволяю ему оторваться, вворачивая глубже язык.

Мне хочется быть агрессивной, и я отрываюсь на нем. Он ловит волну, кусая в ответ мои губы. И теперь его пальцы сжимают мои волосы на затылке, не позволяя мне тормознуть.

Сзади сигналят тачки…

Со стоном отрывается от меня, давя на газ.

Закусив нижнюю губу, пытается не улыбаться так уж откровенно.

Но я чувствую его эндорфины, пропитавшие весь кислород в машине и порхающее ощущение в груди.

Нормально…

Нормально всё будет!

Паркуемся у ближайшего клуба. Басы слышны даже в машине. Вывеска мерцает цветными огнями.

— Стой, стой… — перехватывает меня, не позволяя выйти из тачки.

— Один вопрос у меня.

Начинается!

— «Папочка» этот…

— Иди сюда, — снова тяну его к себе.

И я пытаюсь его съесть, а он со смехом уворачивается. Это раззадоривает! И мы угорая боремся в тачке. Он сдается…

И мы целуемся… долго, вкусно, проникновенно… пока наше дыхание не сбивается окончательно.

— Ладно, — шепчет он. — Давай, по-другому.

— Давай.

— Я сейчас кое-что сделаю, и хочу чтобы ты сделала тоже самое. Окей?

— Давай, попробуем.

— Я совершеннолетний, свободный, адекватный, здоровый. Гарантирую. Меня зовут Дмитрий. Морозов.

— Черт, — ухмыляюсь я. — Я должна это повторить?

— В идеале. Если это является правдой. Не обманывай меня, пожалуйста.

— Не является, — закусываю я губу.

— Та-а-ак… — напрягается он.

— Мне шестнадцать… для начала.

Его лицо застывает. Смотрит в лобовое на огни клуба…

Молчание затягивается.

— Да, пи**ец! — его кулак в раздражении вбивается панель. — Лучше бы ты замужем была.

Не смотрит на меня.

— Нет! — сжимает он губы. — Нет.

Он выжимает газ, мы едем обратно.

Да, так тоже может быть и это нормально, — успокаиваю я себя. — Никого больше ломать, как Аронова, я не собираюсь.

Легко смогу. Но не буду!

Молча доезжаем до моего дома. Выхожу.

Вылетает следом.

— Постой, Жень!

Поворачиваюсь.

— Не обижайся…

Да, как бы…

— Я объясню, если хочешь.

— Не хочу. Нет, так, нет! — развожу я руками. — Удачи тебе.

Поднимаюсь в квартиру. Не снимая куртку сползаю по стене вниз.

Я. Хочу. В Клуб.

Кручу в руках телефон.

Вызов. Семьсот двенадцатый. Скидываю.

Набираю Ожникова.

— Привет Чеширский. Занят?

— Неа… кинчик смотрю.

— Поехали, тусанемся?

— Через час заеду.

Чеширский — бесперебойный! Никогда не отказывает мне.

Час…

Мне хочется полежать, а раздеваться не хочется, и я делаю пару шагов к комнате, ложась на спину на ковер. Закрываю глаза. Телефон в моей руке трезвонит. Отключаю.

Через несколько минут долгий звонок в дверь.

Не хочу…

Слышу, как психованно он несколько раз лупит по ней.

— Женя, открой!!

Не хочу…

Звонит еще несколько раз.

Включаю обратно телефон. Наушники…

Чувствую раздражение. Не на семьсот двенадцатого. Конечно, нет. На то, что какие-то цифры могут менять мои планы. И года два еще будет так.

И через некоторое время…

Семьсот двенадцатый: Жень…

Семьсот двенадцатый: Женя!

Семьсот двенадцатый: Да, Женя! Я передумал…

Маньячка: Я тоже.

Семьсот двенадцатый: Извини за реакцию. Выбило. Давай еще раз. Пожалуйста.

Маньячка: Я подумаю. Надумаю — напишу.

Семьсот двенадцатый: Я буду очень ждать. Извини…

Глава 4 — Когда всем больно

— Как-то так, — истерично посмеиваюсь я, заканчивая эпопею про семьсот двенадцатого.

Крис хохочет…

— А дальше?

— А всё! — развожу я руками. — Пришлось выплюнуть, не распробовав толком.

— Так, а с кем ты ночью тусовалась?

— С Чеширским…

— То-то я смотрю, он вареный опять. Детка с завтрашнего дня опять уходим в аврал. Ты помнишь?

— Аха…

— Проконтролируй Ожникова, чтобы не бухал.

У нас грандиозный трехчасовой показ от нескольких европейских домов моды. Потом пресс-конференция, фуршет… Телевидение… Короче, будет не вдохнуть!

— А что у тебя с документами?

— Полный абзац, — вздыхает она. — Не вовремя Олег сбежал. Не представляю, как это разгрести без штрафов и взяток. Никогда этим не занималась, всегда он. И я даже не знаю, куда бежать, связи все у него.

— Он что не оставил тебе номера своего?

— Оставил. Но очень выразительно просил не звонить. Даже если гореть все будет синим пламенем. И с фотостудией тоже… одну камеру убила Полина, зонт сорван, какой-то узкоугольный объектив не могут найти. Короче… — качает она головой. — Но ты, детка, не заморачивайся пока. У тебя еще целые сутки каникулы. Оторви башку своему семьсот двенадцатому! Расслабься.

— Думаешь?

— Что тут думать? Хотя бы в качестве разовой акции, чтобы понимать разницу.

— Я правильно понимаю, что это твой реверанс Аронову?