Безбашенная

Взяв в ладони мою вторую ступню, он массирует, продавливая её пальцами. От каждого его движения по бёдрам в пах и под черепную коробку простреливает неожиданно яркими вспышками эйфорических ощущений. Я читала, что можно кончить от массажа стоп. Теперь верю… Но Аронов шутит, что я кончаю от чего угодно. Даже от банального поцелуя в шею. Но в его исполнении он ни черта не банальный, и всегда в самый пик возбуждения. Поэтому я и кончаю!

Боковым зрением вижу Гошу. Его внимание давит… Поворачиваю к нему лицо, и мы встречаемся взглядами.

— Хочу тебя… — шепчут его губы беззвучно.

Хищно клацнув зубками, я представляю себе, как бы он брал меня сейчас, если бы я ему позволила это. Получается очень жарко… И мне даже вкусна эта фантазия! Разглядев в моих глазах наш секс, он на пару мгновений теряет голову и зажмуривается. Чувствую, как ярко его сносит! Распахнув глаза, он переводит взгляд на Олега. Я тоже. Аронов снисходительно ему улыбается. Вецкий вызывающе прищуривается, ведя пальцем по моему предплечью. Лёгкая вспышка тестостерона — и улыбка Аронова трансформируется в чуть заметный оскал! В глазах — вспышка агрессии. Но это всего лишь такая игра и демонстрация силы. Я знаю, что конфликта не будет. Аронов — Альфа. Хоть и всегда делает вид, что всего лишь серый кардинал. Вецкий может попровоцировать, не более. На открытый конфликт он не пойдёт. А если пойдёт, Аронов погасит. Ты же сделаешь так, Зверь мой?

Я чуть сильнее толкаю каблуком в мышцу. Прекращай… Ааа… Или ты просто пьяный, и тебе немножечко хочется помахать своим скорпионьим жалом? Поднимаюсь на локтях, всматриваясь внимательнее. Ой, не надо обижать Гошу. Он хороший на самом деле.

— Вецкий, руки… — качаю ему отрицательно головой.

Но чувствую, как Аронова колбасит. Не ревность, нет. Это не слитый «тест». Он разбалован и не привык к воздержанию. Руками Аронов махать не станет. А вот жалом может.

Поднимаюсь, перехватываю Аронова за галстук, тяну к себе.

— Спокойнее… — глажу пальцами его скулу. — Ты же у нас сегодня щедрый мужчина.

Его пальцы гладят мою щиколотку, и он снова расслабляется, ложась на спинку дивана.

Что-то меня отвлекает от поедания этих неописуемо вкусных эмоций. Другие эмоции. Не привычная похоть. Не такие же привычные осуждение или зависть, вполне логичные после нашего шоу, а что-то совершенно из другой области.

Ложусь обратно на стол, закидывая голову.

Ах, твою же мать… Ну и каким ветром вас сюда, дорогие?

Пытаясь оценить масштаб трагедии, я пробегаюсь взглядом по персонажам. Две ассистентки нашей выпускающей кафедры, у которых руководителем Дарья Алексеевна, мой «любимый» замдекана. И мой молодой физрук Пашка.

Мне пи**ец? Прокручиваю в голове всё, что вытворяла.

Мне пи**ец, это однозначно. Потому что ассистентки доложат о моих выкрутасах — это к бабке не ходи. А Пашка… Пашка никому ничего не доложит. Но он в курсе, что я совсем мелкая и…

Нет, ну а почему мой пир должен сейчас обломаться только потому, что им приспичило нагрянуть в нашу законную випку?!

Пытаюсь вернуть себе адекватность. Ты ж не пила, Туманова… Встань со стола и линяй. Может, и пронесёт! Да вот хрен!

Бесит меня страшно, что какие-то цифры в какой-то бумажке могут обламывать мне такие кайфы. До тряски! И я показываю язык шокированным ассистенткам, закрывая глаза.

Крис, Лёха и Чеширский рассматривают мою ладошку. Крис водит по ней пальчиками, что-то им объясняя. Я учу её азам хиромантии. Через тонкую кожу сапожка чувствую пальцы Олега.

Картина «Содома и Гоморры» полностью завершается, когда знакомый официант водружает большой поднос с нарезанными фруктами прямо на мой голый живот, не отыскав для него другого места на столе, и я пищу и хохочу от ледяных ощущений.

— Да-а-а! — комментирует Костик, когда руки дружно тянутся к фруктам. — Нам бы сюда полицию нравов сейчас!

Словно подчиняясь его шутке, свет неоновых ламп на потолке закрывается чей-то тенью, и я чувствую, как кто-то снимает с меня блюдо. Судя по направлению его движения — Костя. Открываю глаза, встречаясь с хмурым взглядом Пашки. Приподняв мои руки, он требовательно тянет меня на себя, видимо собираясь снять со стола. Музыка грохает басами, но я всё равно слышу, как Олег рявкает на него что-то, срываясь с места и оказываясь между моих разведённых ног. Меня окатывает его властью и агрессией.

Боже… Как вкусно!

Пашка от неожиданности и силы подачи выпускает мои руки из своих. С места срывается и Ожников, который гораздо ближе к нарушителю нашего спокойствия. И гораздо более скор на рукоприкладство, особенно в пьяном виде. У него всегда чешутся руки, а без повода он их чесать не любит. Такую вот наглость он вполне может и поводом счесть! Пашку надо срочно спасать. Все наши возбуждены и пьяны. Мало ли… Да и Пашка — мастер спорта по нескольким видам единоборств, и тоже с удовольствием воспользуется поводом применить навыки. Предлог то благовидный…

Перехватываю его за рубашку и дёргаю, вынуждая склониться ближе к моему лицу.

— Паш… — прищуриваюсь я. — Вы отдыхать сюда пришли? Отдыхайте! И нам не мешайте.