Безбашенные

Когда завеса песка вокруг «Крестоносца» осела адским красным дождем, Вульфе увидел труп Сименса. Капрал по-прежнему находился в куполе. Его плоть почернела. Одежда, волосы и кожа все еще горели. Одна обугленная рука лежала на стволе тяжелого стаббера. В броне танка зияли дыры. Осмотрев два отверстия, Вульфе заметил, что пластины брони были проплавлены насквозь. Из них и из люков, открытых экипажем в последние мгновения жизни, вырывалось яркое пламя.

Четверо товарищей — людей, которых Вульфе знал и уважал, — погибли в огне. Ярость вспыхнула в нем, как сухой трут. Он вновь навел свой стаббер на орду приближавшихся орков.

— Пусть великий Трон проклянет всю вашу вонючую расу! — крикнул он врагам.

— Вульфе, доложите обстановку, — потребовал по вокс-связи озабоченный, сердитый голос.

Это был лейтенант ван Дрой, говоривший по каналу роты.

— Мы потеряли «Передовой крестоносец», сэр, — немного успокоившись, сообщил Вульфе. — Его поджарили тремя снарядами.

— Я и сам это видел! — проревел ван Дрой. — Проклятье! Продолжайте отступать. Эскадрон «Копье» вышел на позицию. Пора накрыть их пушечными залпами.

Сержант заскрипел зубами. Сименс был хорошим парнем — не близким другом, но танкистом и кадийским братом. Он входил в число тех нескольких бойцов, которые служили в роте еще до миссии на Палмерос. Его смерть в горящей «корзине» казалась нечестной! Вульфе не хотелось думать о том, как члены экипажа пытались выбраться наружу, пока огонь пылал на их руках и спинах. Так уж сложилось, что каждый раз, когда он встречался с орками, ему приходилось оплакивать погибших товарищей.

Он приказал Мецгеру продолжать отступление. Хольц по-прежнему вел обстрел противника из автопушек. Через некоторое время они поравнялись с «Врагодавом» ван Дроя и эскадроном «Молот», которым командовал сержант Рихтер. «Новый чемпион» обогнал танк Вульфе. Ленк не стал тратить время, изливая гнев на орков. Похоже, смерть Сименса не взволновала сукина сына.

Когда танки вытянулись в линию, полковник Стромм приказал уцелевшим бойцам спустить раненых с защитных кожухов и задних платформ. Их перенесли под прикрытие машин и бронетранспортеров. От пехотинцев теперь было мало пользы. Мощные звуки пушечных выстрелов могли бы разорвать их барабанные перепонки.

Раймес, командовавший эскадроном «Копье», обстреливал орков слева и теснил их под перекрестный огонь «Молота». «Последние молитвы-II» и «Новый чемпион» подрезали врагов справа, не позволяя зеленокожим прорваться и сбежать с поля боя. Тем временем орки, воодушевленные подбитым танком, ринулись в лобовую атаку. Их завывающая масса из плоти и металла направлялась именно туда, где ее поджидал ван Дрой. И тогда лейтенант отдал приказ:

— Огонь из основных орудий!

То, что случилось дальше, не было битвой. Началась кровавая и мерзкая бойня. Туповатые зеленокожие не имели ни шанса против лютой ярости Безбашенных.

Глава 7

Госсфрид ван Дрой осматривал обломки посадочного бота и, как обычно, жевал кончик отсыревшей сигары. Вокруг него суетились люди. Пехотинцы Стромма опознавали погибших товарищей и снимали с мертвых тел все, что могло понадобиться в будущем. «Да, мрачная работа», — подумал лейтенант. Но он понимал ее важность. Здесь, в пустыне, любые вещи, которые они привезли с собой, были единственно доступными припасами. Недавно Стромм подтвердил наихудшие страхи ван Дроя: он не получил ни одного сообщения от других полков и рот «Экзолона». Судьба группы армий оставалась под завесой тайны.

«Какие тревожные дни, — продолжал размышлять ван Дрой. — И еще не известно, что ждет нас впереди. Капрал Сименс, пусть святые ведут тебя в рай. Ты был хорошим солдатом. Я надеюсь, Император дарует тебе мир и покой».

Посадочный бот, который нес на Голгофу шесть рот Девяносто восьмого стрелкового полка, находился в жалком состоянии — в более худшем, чем бот Безбашенных ван Дроя. Он выглядел как труп огромного животного — серое, разорванное и разложившееся тело гигантского зверя. Опоры посадочных шасси изогнулись и скрутились в спирали. В местах, где оболочка каркаса была взорвана или содрана, торчали шпангоуты суперкаркаса из несокрушимого титаниума. Это выглядело чудом, что кто-то из людей полковника уцелел при падении. И то, что они так долго отражали атаки орков, тоже было чудом. Ван Дрой попытался представить, сколько людей и машин он потерял бы, если бы велел «Безбашенным» окопаться на месте крушения их бота. Кто первым нашел бы их роту? Разведчики «Экзолона» или орки?

Он выругал себя. Такие размышления не имели смысла. Он направился на поиски главной базы. Это оказалось правильным решением. Трон тому свидетель! Если бы он так не поступил, то пехотинцы, деловито суетившиеся сейчас вокруг него, были бы трупами — возможно, безголовыми, учитывая склонность орков собирать трофеи.

Смерть Сименса легла на его плечи тяжким бременем. Из десяти танков роты осталось девять. Потерян целый экипаж. Все это ослабляло дух бойцов, хотя его танкисты были рады воссоединиться с другими людьми, которые уцелели при спуске на планету.