Безбилетник

Я был прав, сказал он затем, мне очень жаль, если некоторые специалисты не желают этого понять. Короткая пауза. Он продолжил: он – как эксперт с тридцатидвухлетним профессиональным опытом – мог бы дать необходимые справки тем, кто захочет прийти к позднему прозрению и пожелает подробного разъяснения.

Реакция на это была ледяная. Мужчина сильно рисковал. Такой риск не полагался ему по статусу. Никто не посмел ничего сказать. И посреди возникшей тишины все взоры вдруг обратились на того, кто сидел тут непрошеным свидетелем и перед кем никому не хотелось выкладывать свою подноготную. Мужчина, который плохо спал. Теперь они это видят. И это внушает им страх. Им не следовало к нему подсаживаться. Плохая прелюдия для семинара.

Вожак стада видит свою ошибку и прижимает уши. Юнец в полиэстеровом галстуке отставляет свою чашку. По-прежнему никто не произносит ни слова. Одна, ничего не поняв, говорит какую-то глупость. На неё раздражённо шикают. Вожак сощуривает глаза, что ему не идёт; стрижка ёжиком ещё дальше удаляется ото лба, череп нависает над лицом, подбородок выдвигается, рот западает, губы приникают к зубам, он троекратно откашливается и хочет набрать воздуха, чтобы начать атаку на чужака, но его адъютант откатывается в сторону и делает на одно движение больше, чем надо, туловище его зависает и выпадает из игры. Предательство. Бегство водителя с места происшествия. Вожак вздрагивает и теряет всякий кураж. Филип сжимается как рукав для запекания, продолжая при этом неподвижно смотреть за окно, в сторону лягушечьих окон, лишь мельком бросив боковой взгляд на этого наголо подстриженного вожака. Который теперь ретируется, встаёт с табурета, берёт чашку, которую тут же снова отставляет, адъютант вновь присоединяется к нему. И так они и стоят, готовые к отступлению.

Группа расползается, отставшие быстро допивают, один запихивает себе в рот остаток маффина с черникой, и скорее прочь, наружу, не оглядываясь.

Азиатская низменность лежит осиротевшая. На плоском экране китаянка без слов демонстрирует первые шаги кун-фу с веером. С полупустой чашкой на столе, с разорванными гильзами сахара, использованным пакетиком чая в ложке между крошками маффина, с объедками, оставшимися от работников туризма, которых и след простыл.

За окном стихает утренний час пик, работающие люди заняли свои места до обеда, а строительные рабочие скоро сядут за свой второй завтрак. Утро веет свежестью, день может сложиться удачно.

Так думают и два тщательно экипированных ловца душ из мормонского Солт-Лейк-Сити, которые мнутся на тротуаре перед окном, считают ворон; на отворотах у них чёрные бейджики с фамилиями. Живописные экземпляры. С уверенностью глядят в вечность. Два претендента в конфирмационных костюмах, но на кого они нацелились, не определить. Филип спрашивает себя, кто попадается на удочку этих ловцов душ. На каком краю надо для этого оказаться? Но только не в этой части города в обыкновенное утро среды. Им бы отправиться в дома престарелых. Утешить пару бабушек. Там люди пребывают в одиночестве, в котором прибывает одна лишь вера в Бога. Там найдутся слёзы для их отглаженных носовых платков. А для самих этих парней нашлась бы чашка чаю и бутерброд с маслом, для двух этих кумовьёв с проездным билетом в милосердие.

Пришла эсэмэска. Авиакомпания извещает, что он зарегистрирован на рейс на Мадрид с вылетом в четверг утром в половине девятого. Место 19А. Вера не дремлет. Он двумя фразами отписывается от работы. Сегодня он не появится в бюро. Не очень хорошо себя чувствует. Хочет отлежаться. Чтобы завтра утром быть в лучшей форме для его пожилых клиентов. Она отвечает незамедлительно, сочувствует. Ещё хочет знать, чем кончилось дело с Ханлозером. Об этом позже, пишет он. Она присылает короткое ОК. Вот и хорошо. Всё организовано. Переписка обошлась без энергозатрат, аккумулятор по-прежнему на четырёх процентах. Это приободрило его. Не написать ли сообщение для Белинды? Коротко успокоить, снять из атмосферы напряжение? Нет, лучше не будить спящую собаку. Никакой ошибки она и так не сделает, она не может себе этого позволить.

Впереди у стойки появляется Брюс Ли. Рукава рубашки закатаны выше локтя. В подражание китаянке с зонтиками он лавирует между столами. На кого это рассчитано? Кого взял на прицел этот победитель драконов? Смертельный коготь обращён против его повелительницы, инфракрасным лучом он посылает её в Ничто. Вместо неё на экране появляется жёлтый санитарный самолёт. Звук всё ещё выключен. Картинка меняется. В придорожном кювете лежит перевёрнутый туристический автобус. Спасатели. Безжизненное тело. Ещё одно под согревающим электроодеялом. Полицейская машина. Походный лазарет. Жёлтая палатка. Труповозка. Филипу знакомо это место. Это дорога между Пасадилья и Касадорес, община Инхенио.

Он встал.