Бездна

– Нет, – съязвила Вобла, – убилась на хрен, как видишь. Хотя тут совсем не факт, что никто тебя после …деца не поднимет.

– Казимир её притащил, – вмешался Теодор и потёр сожжённый кусок физиономии. – Рассказывал, что умеет чуять любую человеческую душу, заплутавшую в Бездне. Сначала – её, а после – этого…

– Этого – кого?

– Зверя, – покачал головой Теодор. Хм, значит, мне не привиделось. – Думал, покончил с ним? Как бы не так. Когда брат принёс его к себе, тот ещё дышал. Пару дней считали, что не жилец. Уж лучше бы так и случилось! Казимир его всё водой отпаивал из секретного источника. И верно, чудесный родник, жаль в этот раз не впрок пошёл. Через неделю Зверь начал подниматься, ходить, только молчал всё время.

– А вот мне сдаётся, – подала голос Вобла и присела на выступ стены, и я заметил, что под лохмотьями у неё висят вполне приличные ножны, из которых торчит длинная рукоять, – что никакой это не Зверь был. Точно вселилась в него какая-то хрень. Я ж с ним разговаривать пыталась, а он стоит, молчит и в глазах – пусто-пусто, словно смотришь в окна пустого дома.

– Угу, – кивнул Теодор. – Есть такое. И даже не знаю, хорошо или нет, что мы как раз ушли дорогу к Потоку искать, когда всё произошло. Вернулись, а там…

– Надпись на стене кто сделал? – поинтересовался я, вспомнив жуткое граффити, заставившее поверить в виновность собеседника.

– Какую надпись? – не понял тот, а когда я описал увиденное в каморке отшельника, нахмурился. – Ничего такого там и близко не было. Я уложил брата на кровать, прочитал молитву, и мы ушли. Значит, тварь вернулась.

– А как мы с ним сцепились позже! – Вобла потрогала подбородок, где цвёл разводами старый синяк. – Вот тогда я точно допёрла: ни фига это не Зверь. Тео его душит, паскуду, я ножиком в пузо – раз, другой. А с него, блин, даже кровь не идёт! Какая-то прозрачная липкая хренотень, типа силикона. Ну а после вообще пришлось оттуда дёргать на максимальной: у него как форсаж включился. Представляешь, ударом кулака кусок скалы отбил, а меня приложил так, что я метров двадцать летела.

Итак, в Зверя вселилась неведомая грёбаная пакость. Жаль, но думаю, она не станет делать поблажек тому, кто позволил ей занять новую уютную норку. Вон как этот гад позабыл о Черепе, стоило ему увидеть меня. А вообще, как-то странно, что в таком огромном, практически бесконечном предбаннике Преисподней мы постоянно встречаемся нос к носу.

Когда я высказал свои сомнения Теодору, тот невесело усмехнулся:

– Все эти тысячи уровней и бесконечная плоскость между Адом и Раем, уж не знаю, откуда тебе это стало известно, всё это – не для людей. Мы не способны ощутить даже тысячной доли всего имеющегося. Окружающее путника в Бездне – точно воспоминания склеротика. Отсюда и постоянные изменения пройденных уровней, и ограниченное их число.

– Какого склеротика? – не понял я.

– У Бездны есть свои повелители. Ангелы, в своё время не примкнувшие ни к воинству света, ни к армии тьмы. Они пытаются собрать собственное войско из человеческих душ. – Так, похоже, рассказ Оксаны подтверждался. Не могли же два разных человека, мёртвый и живой, придумать одно и то же. – Однако существа эти настолько выше нас, что им трудно опускаться до уровня людей, как бы они ни старались. Отсюда и этот сон склеротика, в который мы все угодили. Если повелителям удаётся сосредоточиться, то мы видим нечто привычное, знакомое по предыдущим походам. Как только внимание рассеивается, начинаются изменения.

Всё, я запутался к чёртовой матери. Точно так же, как и под конец Оксанкиного рассказа. Ясно одно: в Бездне имеются некие высшие силы, которые мечтают заманить сюда и убить как можно больше народа. Кроме этих сил, имеются и другие, препятствующие первым, потому что желают убить человечков в другом месте. Все хотят нас убить. Это печально.

– Когда начинаешь задвигать нечто эдакое, – заметила Вобла, – всегда хочется тебя прикончить.

– Во-во, и мы сами хотим убить как можно больше соплеменников. Ладно, проехали, в этом факте нет ничего нового.

Итак, мы находились в пещере, по форме напоминающей прямую треугольную призму. Одна стена испещрена множеством дыр, в такой исчез Лифшиц. В другой – единственная дыра, откуда доносится глухой шум водопада. Третья стена отверстий не имела, но её пересекало нечто весьма напоминающее каменную лестницу, уходящую в круглый люк, который мягко светился розовым сиянием. Видимо, по лестнице и спустились мои спасители. На стене с лестницей имелось рельефное изображение пылающего цветка и птички, подозрительно напоминающей Феникса. То ли так легли тени, то ли меня заглючило, но возникло впечатление, будто в глубине рисунка притаился силуэт человека. Что ещё? Ах да, как я мог упустить: пол – абсолютно ровная полупрозрачная поверхность, в коричневой глубине которой медленно всплывали и лопались золотистые шарики. Очень красиво, кстати, жаль, снять не на что. Всё, осмотр закончен.

– Насладился? – спокойно осведомилась Вобла и кивнула на лестницу. – Поползли.

– А что с водопадом? – кивнул я за спину.