Бездна голодных глаз

— Здравствуй, Бродяга, — в его властном голосе звучала неподдельная тоска. — Ты видишь, я смотрю на тебя снизу вверх. Это последнее, что я могу подарить тебе. Я пришел один, незачем фиглярам из Ложи кривляться здесь. Ты должен быть благодарен мне за последние минуты, хотя и не можешь ответить. Молчи, Бродяга, молчи, я сам оговорил подробности с взявшим тебя конвоем. Все мы платим по своим счетам, вопрос лишь в том, кто их выписывает. Я выписал твой счет. Смерть будет легкой и быстрой. Прощай.

Верховный отступил от помоста, и его голова запрокинулась к белому плавящемуся небу.

Созидающий башню сорвется.
Будет страшен стремительный лет,
И на дне мирового колодца
Он безумье свое проклянет…

Ничего не произошло. Служанки разочарованно зашушукались. Аль-Хиро привстала, и ее пальцы побелели на перилах — она увидела.

С края балкона лишь ей было заметно, как тяжелая кованая цепь лениво соскользнула с рук юноши, свивая на досках звенящие кольца и приподнимая над клубком верхнее звено.

Разрушающий будет раздавлен,
Опрокинут обломками плит
И, Всевидящим Богом оставлен,
Он о муке своей возопит…

Цепь вознесла мертвую голову на уровень глаз юноши и стала с металлическим шипением раскачиваться из стороны в сторону. Полночная тишина сползла на залитый солнцем двор, остановив языки служанок, зажав рот кормилице, сгустив красноту на ее опухшем лице. Амплитуды страшной твари начали увеличиваться.

А ушедший в ночные пещеры
Или заводи тихой реки
Повстречает свирепой пантеры
Наводящие ужас зрачки…

В коротком броске стальные кольца охватили шею юноши. Он вцепился в смертельное ожерелье, способный разорвать змею, но не цепь, а это была цепь, и она не знала боли, не знала страха и не знала снисхождения. Так же молча, с по-прежнему бледным лицом, он рухнул на колени. Верховный отвернулся, как жрец отворачивается от умирающего животного, и сделал шаг к помосту.

Не спасешься от доли кровавой,
Что земным предназначила твердь…

— Замолчи! — низкий голос перехватил витраж, всколыхнув горячий воздух двора. — Замолчи! Несравненное право — САМОМУ выбирать свою смерть!

Цепь лопнула, разомкнутые звенья покатились по помосту, визжа и подпрыгивая.

Аль-Хиро порывисто повернулась к противоположному углу двора. Мягко ступая по плитам покрытия, к месту казни приближался высокий человек в темно-зеленом плаще; отстав от него на шаг, шел хмурый спутник в фиолетовом колете с оранжевыми наплечниками, недоверчиво озираясь по сторонам. Верховный покачнулся, но устоял. И повернулся к пришельцам.

— Зачем я вижу тебя, Мастер Дерева? Ты привел чужого, ты нарушил Витражную Схватку…

— Этот замок называется Зеленым, кому как не мне приходить сюда… Сегодня, я вижу, день вопросов. Почему твой соперник молчал, глава Ложи? Молчишь… Тогда я скажу — собаки из конвоя вырвали у него язык, чтобы царедворец мог не рисковать! Легко убивать щенков, не вошедших в силу Мастера. Легко вырывать у них молочные зубы… Ты отдашь Бродягу. Или на помост выйду я, и мы будем взвешивать нашу действительную цену! Я жду, но долго я не ждал никого, и тебе это известно лучше многих!

На тыльной стене замка, незаметно для говорящих, вырос чешуйчатый шишак лучника охраны. Страж привстал, натягивая тетиву. Аль-Хиро затаила дыхание. Сейчас упадет дерзкий, своим ртом осквернивший воздух замка и захлебнувшийся им. Вон туда, в середину мерзкого болотного плаща…

Хмурый бородатый спутник гиганта плавно взмахнул рукой, с всплеском кисти, стряхивающей невидимые капли. Вылетевшая из узких пальцев кейфа мелькнула, раскрываясь в воздухе — и складной бумеранг описал над двором пологую дугу. Лучник повис на зубце стены, в его толстом затылке, раздвинув кольчужные кольца, прочно сидел страшный изгиб.

— Мастера не носят оружия, глава Ложи, а воины не говорят слов. Это Чужой, так называли его твои люди на площади. Запоминай новое лицо, Верховный, тебе пригодится лишнее знание. Пошли, Бродяга, если ты можешь еще ходить…

Юноша с вырванным языком начал медленно спускаться с помоста. Губы Верховного дрогнули.

— Я не буду мерять нашу цену, Пятый. Не настал для этого час. Я молчу. Пусть приговоренные уходят от кары, пусть твой спутник убивает людей охраны лишь за попытку исполнить свой долг… Пусть. Но я хочу знать, зачем вам искалеченный предатель? Ведь он бросил вас, не так ли? Я могу знать ответ?

— Можешь. — Уходящие задержались на середине двора. — Можешь. Он три года провел в степи. Тебе это ничего не говорит, глава Ложи? Три года. И вернулся. Неужели только для того, чтобы ты мог лишить его речи и жизни?… Я вижу, ты начинаешь понимать. Прощай.

Тень главных ворот поглотила фигуры людей. Аль-Хиро, сбросив оцепенение, перегнулась через перила.

— Что все это значит? Я жду объяснений.