Бездна и Ланселот

– Ей дал его перед последней поездкой на лайнере Броссар… Араман был прав: один человек из нашей компании был шпион. Получается, это действительно Броссар, как мы тогда с вами и предполагали, особенно если учесть, что он тайный масон. Я думаю, это радиомаяк, с помощью которого он должен был передавать сообщения. Из Внутриземья его сигнал не проходит, поэтому расчет был прост – дать мне пистолет с собой. Купив недостающие патроны, я выну и вставлю обойму, и заранее закодированный сигнал получит тот, кто его ждет. Наверное, это он посоветовал Джейн дать пистолет мне.

– Быть может, быть может… – задумчиво пробормотал Томпсон.

* * *

Вечером Томпсону позвонили. Встреча с представителем президента была назначена на девять утра в рабочем офисе правительства на одной из соседних улиц. Офис оказался монументальным сооружением в классическом стиле, как, впрочем, почти все правительственные здания в Вашингтоне. На входе, у поста охраны, их встретили и проводили по широким коридорам на второй этаж, где за дверями большого квадратного кабинета, обставленного весьма скромно, их уже ждали двое. Один из них, лет шестидесяти, с круглым лицом и довольно плотного телосложения, был в военной форме со знаками различия генерал-майора. Второй – штатский, в серой в полоску тройке – казался несколько моложе, однако его хрупкое телосложение, тонкие редеющие волосы и кожа, имевшая нездоровый желтоватый оттенок, выдавали в нем какой-то скрытый недуг. Контраст с этой болезненной внешностью составляли чрезвычайно живые и умные карие глаза, резко выделявшиеся на его бледном лице.

– Как дела, мистер Томпсон? – воскликнул генерал. – Вы настолько заинтриговали меня своей информацией, что я притащил с собой мистера Хопкинса, который, когда я ему рассказал о нашем телефонном разговоре, тоже этим делом заинтересовался. – Не правда ли, Гарри? – обратился он к кареглазому, который в ответ лишь сдержанно кивнул.

– Это мой давний друг, генерал Уотсон, – представил Томпсон военного. – Правда, я знавал его еще тогда, когда он был простым лейтенантом, служившим на Филиппинах, но с тех пор утекло много воды, а он стал очень большим человеком. Я же хочу представить вам, господа, моего молодого напарника, который предпочитает, чтобы его звали просто – Ланселот. Кстати, он тоже военный, лейтенант, но по некоторым причинам, которые вы потом, возможно, поймете, пока что вынужден быть в штатском.

– Ну, ближе к делу, Перси, – заявил Уотсон. – Как я понял, вы можете сообщить нам о каком-то новом летательном аппарате и еще о сверхмощной бомбе, которые скоро могут оказаться у немцев? Зная вас и то, что вы слов на ветер никогда не бросаете, я очень надеюсь, мы не зря потратим здесь свое время.

– Чтобы быть более убедительным, господа, я сначала хотел бы показать вам в действии летательный аппарат, а потом уж можно будет потолковать и о сверхоружии. Что вы скажете о том, чтобы встретиться завтра, например, в десять часов вечера, на площадке для строительства нового военного аэродрома, которую мы недавно видели с воздуха. Правда, оттуда надо будет заранее удалить всех рабочих, так как лишние свидетели нам вовсе не нужны. Можете ли вы это устроить?

– Ха! Да мы в силах удалить к чертовой бабушке всех рабочих Мэриленда, Вирджинии и округа Колумбия, вместе взятых, если только это будет в интересах Соединенных Штатов, – продемонстрировал Уотсон грубоватый солдатский юмор.

– Подожди, Па, – прервал его, впервые подав свой тихий голос, Хопкинс. – А нельзя ли сначала узнать у наших гостей, чей это самолет, о котором мы никогда не слыхали, и чем он так примечателен? И почему нужно делать это в столь уединенном месте?

Ланселот вовсе не желал оставаться на этой встрече лишь тенью своего напарника. А главное, он опасался, что Томпсон опять, как это было на встрече с Трумэном, сразу огорошит собеседников рассказом о неизвестной чудо-цивилизации, что может сразу вызвать с их стороны недоверие. Поэтому он счел необходимым вступить в разговор.