Бездна и Ланселот

Путь до Лондона был долгим и утомительным. Везде бросались в глаза следы войны. В кварталах промышленных городов, которые они проезжали, зияли провалы рухнувших домов, напоминавшие о рейдах Люфтваффе. В нескольких местах виднелись сооруженные из фанеры и выкрашенные серой краской огромные макеты заводов, которые, по-видимому, должны были принимать на себя удары вражеской авиации, однако особых разрушений в них заметно не было: то ли работала немецкая резидентура, то ли пилоты слишком хорошо знали, где и что им нужно бомбить. В маленьких городках, также остававшихся относительно невредимыми, на главных улицах теснились витрины мелких лавок и магазинчиков, которые, словно боясь бомбежки, в страхе сбивались в кучу. По дороге они сделали пару остановок, и на второй из них офицеры отвели Ланселота в небольшое придорожное кафе, заказав на всех троих завтрак. С удовольствием поглощая омлет с ветчиной и кофе, ради чего с него даже сняли наручники, Ланс попытался установить психологический контакт со своими охранниками, которые доселе всю дорогу сохраняли истинно английскую невозмутимость, не проронив ни единого слова.

– Как вас зовут, парни? – стараясь выглядеть как можно более непринужденно, спросил он. – А то мы уже несколько часов едем, но я даже не знаю с кем. Вы случайно не из контрразведки?

– Я капитан Макалистер, он лейтенант Нэш, а большего вам знать не положено, – отрезал длиннолицый.

– Ну, что же, это меньше, чем я надеялся, но больше, чем ожидал, – улыбнулся Ланселот. – Но не были бы вы столь любезны больше не надевать на меня эти ваши браслеты? Я даю слово джентльмена, что не сбегу и не буду причинять вам каких-либо неприятностей. Мне самому надо как можно скорее попасть в Лондон, чтобы встретиться с моим командованием.

– Возможно, оно и так, и вы нам не враг, но оставить вас без наручников мы не можем, не положено, – заявил капитан.

– Понимаю, – сказал Ланселот, – но в таком случае, пока их не надели снова, не угостите ли вы меня хотя бы сигаретой?

– Это можно, – согласился офицер, – и дал знак лейтенанту, который только что сам достал пачку сигарет, чтобы закурить.

– Берите, это «Кэмел», ваши американские, – сказал тот, улыбнувшись, из чего Ланселот заключил, что его американское произношение сделало свое дело и его, скорее всего, принимают не за немецкого шпиона, а за попавшего в какую-то передрягу союзника.

В Лондон они въехали лишь поздно вечером, через Ист-Энд, где расположены многочисленные заводы и доки. Ланселот поразился царящей на улицах темноте. Светомаскировка здесь все еще соблюдалась неукоснительно, хотя ежедневные жестокие бомбардировки, терзавшие город в прошлом году и оставившие на улицах память о себе в виде черных скелетов разрушенных домов, почти прекратились. Тем не менее фары машин, закрытые шторками, через узкие прорези бросали свет вниз, едва освещая перед собой дорогу. На фонарные столбы, стволы деревьев, бордюрные камни белой светящейся краской повсеместно были нанесены широкие горизонтальные полосы, чтобы их можно было различить в темноте. На улицах было не только темно, но и тихо, потому что сирены больше не разрывали ночной покой своими душераздирающими воплями. Но это тишина казалась обманчивой и опасной, таящей в себе угрозу каких-то новых вражеских козней.

Путешествие по темным улицам завершилось у неприметного четырехэтажного здания, в котором, как можно было предположить по его внешнему виду, вполне могли бы размещаться офисы каких-нибудь страховых или ритейлинговых компаний. Окна его, закрытые маскировочными жалюзи, были темны. Капитан Макалистер вышел из машины и открыл ключом дверь. Конвойные остались снаружи, а Ланселот в сопровождении обоих офицеров вошел внутрь. В вестибюле здания царил таинственный полумрак. На площадке рядом с ведущей наверх лестницей за столом, на который падал лишь свет зеленой настольной лампы, сидел дежурный. Капитан показал ему свое удостоверение и какие-то бумаги, вероятно документы на арестованного, после чего они смогли подняться по лестнице на второй этаж, где по обеим сторонам длинного мрачного коридора виднелись двери служебных кабинетов. Ланселота ввели в один из них, где из-за письменного стола навстречу им поднялся человек в форме майора, среднего роста и возраста. На его круглом бульдожьем лице с отвислыми щеками-брылями и красными от бессонницы глазами можно было прочитать лишь безмерную усталость, однако, увидев Ланселота, он оживился, проявив неподдельный интерес.

– Так, так, так, – сказал майор, бесцеремонно разглядывая Ланселота. – Это, значит, и есть наш немецкий шпион?

– Говорит, что он американец, сэр, – пояснил ему капитан, – был в Германии на каком-то секретном задании. Просит срочно передать его американской стороне.