Бездна и Ланселот

С этими словами, он сдернул с руки перчатку и протянул ее Берду. На указательном пальце блеснул серебряный перстень с так хорошо знакомым Ланселоту масонским символом. Он поймал также и взгляд адмирала, который буквально вперился глазами в этот знак. Тут Берд тоже стряхнул свою перчатку и пожал немцу руку. В этот момент Ланселот заметил, что концы больших пальцев каждого из них особым образом нажимают на место между пястно-фаланговыми суставами среднего и безымянного пальцев друг друга.

– Я думаю, что на таких условиях мы, пожалуй, сможем начать переговоры, – сказал Берд. – Однако если об этом станет известно Сталину, неприятностей не оберешься.

– У вас же уже есть атомная бомба, которую вы сбросили на Японию, – сказал немец, – а у русских пока нет. Но скоро она у них появится, и тогда будет поздно. Мы предлагаем вместе нанести по России упреждающий удар оттуда, откуда они не ждут – прямо из-под земли, и после того, как мы уничтожим нашего общего врага, придет пора Нового порядка на всей этой планете, когда мир наконец проснется.

Ланселот понял, что при таком обороте событий терять ему нечего, так как свидетеля подобного разговора никто в живых, естественно, не оставит, а значит, пора действовать.

– Если я вас правильно понял, герр Вайцзеккер, – вмешался он, – вы сейчас предлагаете нам развязать новую мировую войну, причем ядерным оружием, надеясь сами отсидеться под землей, пока американцы и русские убивают друг друга. Здорово придумано! А вот вам, адмирал, не пристало пожимать руку закоренелому нацисту. Я уверен, что президент Рузвельт ни за что не пошел бы на сделку с этими недобитками. Кроме того, не забывайте, что в этом деле есть еще один, главный игрок – атланты, которые вряд ли поддержат подобные планы.

Лицо Вайцзеккера побагровело.

– Я тоже узнал тебя, Ланселот. Жаль, что не удалось пристрелить тебя в прошлый раз. Но сейчас мы это исправим, а скоро придет конец и твоим друзьям атлантам, – яростно прохрипел он, судорожно расстегивая кобуру.

Ждать было нельзя. Ланселот резко обернулся и ударил стоявшего сзади эсэсовца, совершенно не ожидавшего такой наглости, боковым в челюсть, отчего ноги у того подкосились, сорвал у него с пояса гранату, похожую на французскую лимонку F-1. Затем он выдернул из нее чеку и высоко поднял смертоносный заряд над головой. При этом другой рукой он крепко обхватил адмирала и прижал его к себе, заслонившись таким образом от стволов немецких автоматов, сделал три шага назад по направлению к самолету и крикнул по-немецки:

– Даже если вы выстрелите одновременно, граната все равно успеет взорваться. Радиус ее сплошного поражения минимум пятнадцать метров, так что ляжем здесь все. Терять мне нечего, и я обязательно это сделаю, не сомневайтесь. Но есть и другое предложение: на счет три вы все бросаете свое оружие вот сюда, – кивком головы указал он себе под ноги, – мы с адмиралом улетаем, а вы спокойно возвращаетесь в свою нору. Итак, время пошло: раз, два…

Автоматы звякнули об лед, а за ними пояса с гранатами и вальтер Вайцзеккера. Немцы подтолкнули оружие к ногам Ланселота, который отпустив Берда, схватил один из шмайсеров и, передернув затвор, направил его на обезоруженных противников.

– А теперь все отошли прочь на сто метров!

Немцы и на сей раз повиновались, только Вайцзеккер, просверлив своего врага ненавидящим взглядом, на прощанье сказал, обращаясь к Берду:

– Имейте в виду, мое предложение все равно остается в силе. Передайте его своему президенту, а также Михаилу, если вы понимаете, о ком я говорю. Но если через трое суток мы не получим от вас положительного ответа, то берегитесь, мы еще покажем вам, где, как любят говорить русские, раки зимуют!

Ланселот, не мешкая, запихнул адмирала в кабину, прыгнул в нее сам, и через несколько секунд самолет, скользнув лыжами по гладкой ледяной поверхности, поднялся в воздух. Шесть черных фигурок внизу быстро превратились в крошечные точки, а потом и вовсе исчезли из виду.