Бездна и Ланселот

Сказав это, он передал японцу две гранаты, а затем первым полез в тридцатифутовую трубу торпедного аппарата, таща за собой буйреп, за ним последовала Джейн, замыкающим – Трофимов-Рузовский. Хашимото закрыл за ними заднюю крышку и начал заполнять аппарат водой, поступавшей под давлением сжатого воздуха из специальной цистерны. Люди внутри открыли вентили баллонов с газовой смесью, а когда давление в трубе сравнялось с забортным, Хашимото электроприводом отворил внешнюю крышку торпедного аппарата, и все, кто был внутри, один за другим выбрались наружу. Ланселот отпустил вьюшку буйрепа, его поплавок всплыл на поверхность, а трос под тяжестью вьюшной катушки повис вертикально. Затем, цепляясь металлическими карабинами у себя на поясе за буйреп, они начали подъем до первого мусинга, а затем, через каждые три метра подъема, начали делать остановки, чтобы не вскипел азот в крови и не повредил легкие. Однако судьба не отпустила им много времени. Когда до поверхности воды оставалось метров шесть-семь, нос оставшейся внизу субмарины с оглушительным грохотом лопнул, из него вырвалось яркое пламя. От взрыва вода, словно из помпы, ударила вверх и в мгновение ока выкинула всех, кто висел на буйрепе, на поверхность. Субмарина же стала быстро погружаться вниз, в пучину океана. Через несколько секунд ничего нельзя было разглядеть, лодка исчезла, будто ее никогда и не существовало. Оказавшись на поверхности, они срывали с себя шлемы и с хрипом хватали ртами воздух. Оттого что декомпрессия при всплытии не была еще полностью завершена, все они испытывали адскую боль, глаза налились кровью, а на губах пузырилась розовая пена. Но если бы в этот момент они могли видеть вокруг, то заметили бы невдалеке два американских эсминца, с ближайшего из которых уже засекли их красные гидрокомбинезоны и спускали моторный спасательный катер. Примерно через четверть часа все трое были подняты на борт корабля, где они немедля попали в руки врача и офицеров управления морской разведки США. Затем корабли взяли курс на запад, оставив далеко позади себя острова Зеленого Мыса. Океан успокоился, и ничто на его синей глади не напоминало о недавно разыгравшейся здесь трагедии. Но вдруг благостная картина нарушилась: вода над тем местом, где лежала «Черная жемчужина», как будто вскипела, расступилась, и в воздух стремительно взвилось темное тело. Расправив перепончатые крылья, чудовище огляделось, сделало широкий круг над водой, словно запоминая, куда потом надо вернуться, и, издав воинственный клекот, направилось вслед эсминцами.

* * *

«Пол сначала все никак не хотел брать меня на погружение, говоря, что в моем возрасте это опасно. Его забота обо мне трогательна, но возраст в данном случае не помеха, – я готов навсегда остаться там, внизу, как когда-то поступил капитан Хашимото. Сдался он лишь после того, когда я намекнул, что мне известно, где еще на подлодке спрятано золото, но точно определиться я смогу лишь оказавшись на месте. Как только они поднимут золотые слитки и никого больше не останется на борту затонувшей субмарины, я уничтожу ее бренные останки вместе с тайным грузом. Скорее всего, атомная бомба, которая там должна быть, пролежав столько лет в воде, уже не опасна, а вот „Маш-Мак“ – этот дезинтегратор материи, похищенный Бельфегором у атлантов, помнится, был надежно упрятан в герметический ящик из толстой стали и может быть еще вполне работоспособен. О, попади он в руки безумцев, одержимых жаждой богатства и власти, и он будет неслыханно страшным оружием! А безумцев и сейчас, спустя полвека после той войны, хоть отбавляй.