Бездна и Ланселот

Когда покончили с обедом, Томпсон предложил остановиться где-нибудь в центре, откуда рукой подать до всех главных правительственных учреждений. Выбор пал на «Уиллард Интерконтиненталь» – двенадцатиэтажный отель в самом центре Вашингтона, прямо на Пенсильвания-авеню, в пятистах ярдах от Белого дома. Отель впечатлял своим аристократизмом, напоминая с виду какой-нибудь старинный австрийский замок. И внутри обстановка была пафосной: красивый холл, полы и колонны из охристого мрамора, богатая роспись на потолках. Томпсон, демонстрируя широту души и глубину кошелька, снял люкс, состоящий из гостиной и двух спален, в котором было бы не стыдно принять и самого президента.

Подождав пока сопровождавший их менеджер, просто источавший любезность и щедро вознагражденный за свои труды целым квотером, удалится, Томпсон комфортно расположился в мягком кресле рядом со столиком из красного дерева с роскошным, инкрустированным бронзой и слоновой костью телефонным аппаратом, взял трубку и попросил телефонистку соединить его с кем-то по номеру, который отыскал в своей потрепанной, прошедшей огни и воды записной книжке.

– Хелло, Гарри! Это Перси Томпсон… Да, да, точно! Мы не виделись с тобой, кажется, целую вечность. Как поживаешь, старина? Неплохо? Рад слышать… Я? Да никуда не пропадал, просто кое-где путешествовал. Я слышал, ты теперь важная птица, возглавляешь целый специальный комитет? У меня к тебе есть одно важное дельце, кстати, как раз по твоему профилю. Не могли бы мы с моим компаньоном – он военный – где-нибудь с тобой встретиться и немного поболтать? Да, можешь мне поверить, оно того стоит, но только информация крайне секретная, так что вряд ли ее можно обсудить по телефону… Что?.. Ладно, попытаюсь уложиться… О’кей, значит, сегодня, ровно в пять.

Это мой старый знакомый, сенатор Гарри Трумэн, – объяснил Томпсон, обернувшись к Ланселоту. – Я когда-то давно, еще в начале двадцатых, помог ему встать на ноги, когда он, приехав с войны, надумал заняться бизнесом и, как водится, сразу обанкротился. Но сейчас он председатель сенатского комитета по расследованиям в области обороны, наводит порядок в производстве и поставках в армию новых вооружений. Это именно то, что нам нужно, ведь Гарри наверняка на короткой ноге со всеми военными и разведкой и в два счета может нас с ними свести. Да и сам он сейчас в Конгрессе в большом авторитете и, думаю, пойдет еще дальше. Конечно, говорят, что всякое доброе дело наказуемо, но все же я надеюсь на его помощь. Он очень занят, но сказал, что для нас пару минут выкроит. Так что в пять пополудни мы должны быть в Сенате.

– Сдается мне, – с сомнением покачал головой Ланс, – что за две минуты мало о чем можно переговорить.

– Ну, «пара минут» – это просто фигура речи. Не волнуйтесь, друг мой, как только он услышит о чудо-бомбе, то сразу найдет для нас не то что пару минут, а все сорок часов… Вообще-то, – добавил он задумчиво, – я не удивлюсь, если Гарри Эс Трумэн посвятит этому делу жизнь. И не обязательно свою…

Ровно в пять они были в северном крыле Капитолия, где располагался Сенат. У входа уже ждал молодой клерк, державший в руке лист бумаги с написанной на нем фамилией «Томпсон», который сопроводил их на третий этаж. Ланселот и раньше не раз бывал в этом здании, построенном в имперском стиле, но и сейчас, идя по его обширным залам и галереям, он не уставал удивляться, как точно величественная строгая архитектура и помпезное внутреннее убранство отражают дух великой державы.

Молодой человек, оказавшийся помощником сенатора, осторожно открыл перед пришедшими дверь в кабинет и также тихо растворился. Помещение, отведенное сенатору Трумэну, не поражало ни своими размерами, ни особенной роскошью. Большой стол красного дерева, кожаное кресло, два таких же дивана, несколько книжных шкафов да камин, отделанный белым мрамором, по сторонам которого стояли флаги США и штата Миссури – вот, пожалуй, и все. Ничего примечательного, если не считать стоявшую на столе на деревянной подставке табличку с начертанном на ней белыми буквами девизом, заимствованным из покера: «the buck stops here» – «фишка дальше не идет». Очевидно, этим хозяин кабинета хотел сказать, что окончательное решение всегда остается за ним. Сам он сидел за столом, сняв пиджак, и перед ним высились целые горы бумаг, из чего было сразу ясно, что работы у него невпроворот. Тем не менее, увидев гостей, он вышел из-за стола им навстречу, а улыбка, игравшая на его тонких губах, оказалась на редкость приветлива, взгляд же из-за стекол очков в тонкой оправе был внимательный, одновременно и серьезный, и чуточку насмешливый. На вид ему можно было дать лет шестьдесят, а довольно редкие, седые волосы лишь подчеркивали возраст. Однако в целом сенатор производил впечатление вполне энергичного и обаятельного человека. Поздоровавшись с обоими за руку, он сказал:

– По телефону ты, кажется, говорил, Перси, что твой спутник – военный, но что-то по его костюму я никак не могу разобрать род войск!