Бездна (СИ)

"От первого удара я вскочил, тупо озираясь вокруг. Но то, что я увидел, навсегда запечатлелось в моем мозгу".

"Что же это?"

"Глаза у нее были расширены и горели огнем, белое, как стена, лицо, было окровавлено. Меня сразу парализовал страх. Она держала в руке кочергу и, не дав опомниться, нанесла второй удар. Теряя сознание, я чувствовал, как она впилась в мою шею зубами".

"И ты хочешь сказать, что это была Светлана?"

"Я увидел ее при ярком электрическом свете".

"Что за невероятная чертовщина?"

"Это была совсем не та Светлана, которую мы видели за ужином. В нее вселился сам дьявол, она маньяк. Я был уверен, что это конец".

Виталий отупело молчал.

"Так, где же она все-таки?"

"Исчезла".

"Надеюсь, я единственный, кто пострадал?"

"Славик мертв".

"Недурно мы у тебя погостили".

"Куда уж лучше".

Виталий вызвал по телефону кого следует, а сам неистово повторял, нет, нет, тысячу раз нет, его ночные видения не более, чем галлюцинации, иначе, пусть обрушится вся Вселенная.

* * *

Вскоре приехала скорая, затем следственная группа. Начальник уголовного розыска Владимир Лузин был ему хорошо знаком, более того, кое-чем обязан. Ему было около сорока, белобрысый, крепкого сложения. Он долго и внимательно осматривал место происшествия, обследовал все здание, более чем добросовестно допытывал Виталия. После чего спросил: "И ты продолжаешь утверждать, что твоя Светлана невиновна? Хотя ты сам привел добавочные улики, снотворное было у нее, проявленный интерес к тому, как открываются ворота. Это один из немногих случаев, когда следователь, хорошенько осмотрев место преступления, может сказать, преступник изобличен, следствие окончено".

"Или она невиновна, или я последний болван".

"Ну, к этой категории тебя трудно причислить только, как же тогда оценить показания твоего одноклассника?"

"Можно ли всерьез принять показания человека, хорошенько накачанного вином, снотворным, да еще крепко получившего по голове, к тому же, наслушавшегося перед сном всяких бредней".

"Ну хорошо, раскинем мозгами. Вы ужинаете вчетвером, затем мертвецки засыпаете. Утром один из вас исчезает вместе с чужой машиной, оставив два трупа, прихватив кучу баксов. Не правда ли, вывод и напрашивается сам собой".

"Правда, если только..."

"Если что?"

"Если во всей этой чудовищной путанице не присутствовал некто пятый. Здесь должен быть кто-то еще, я это чувствую".

"Как он пробрался сюда? У тебя безупречные запоры, охрана".

"Не знаю, после обеда, я отпустил ребят, в принципе, это возможно".

"И этот пятый, незримо притаившись, наблюдал за вами, и все слышал. Об открытом сейфе, о нескольких версиях предположительного преступления. И, по-видимому, обладая фантазией, не меньшей, чем у твоего бедного товарища, он соединил эти версии в один зловещий сценарий и хладнокровно исполнил его".

"Что же со Светланой?"

"Он увез ее живую или мертвую, это предстоит узнать. Этим он замел все следы и шутя подставил ее. Эксперты работают, и если на орудии убийства нет ее отпечатков, значит, версия о пятом может обрести жизнь".

"Там есть ее отпечатки".

"Откуда ты знаешь?"

"Она сидела у камина и помешивала ею угли".

"И этот некто не упустил сей детали".

"Ты говоришь об отпечатках ее пальцев, а как бы вы сличили их с оригиналом?"

"В комнате, где она пробыла, их там предостаточно, в общем, ждем результатов экспертизы не только в отношении Светланы".

"Не просто ждем, ради бога, ищите ее".

"Это само собой".

* * *

На следующий день они встретились в полдень. На вопрошающий взгляд Виталия Лузгин сказал: "Удивительна твоя вера в девушку, которую ты знал всего несколько дней. Она невиновна. Ее отпечатки на орудии убийства действительно есть. На ручке, как ты говорил, но как раз ручкой наносился удар жертве, то есть убийца держал кочергу за противоположный конец, а там никаких следов, преступник пользовался перчатками".

"Однако, рассуждая теоретически, можно предположить, что и Светлана могла ими воспользоваться?

"Разумеется, но только удар нанесен с такой силой, на которую совершенно не способна хрупкая девушка".

"Вот как, это убедительно, но что же дальше?"

"Дальше появляются некоторые странности".

"О чем это ты?"

"Повреждения на голове Кривицкого не столь значительны, их характерности убеждают в том, что кочерга никакого отношения к ним не имеет, хотя лежала рядом. Нет никакого сомнения, что убийца очень решительный и хладнокровный человек. Но почему он не наносит второй сокрушительный удар очередной жертве, а кладет орудие убийства рядом с кроватью? И в комнате нет ничего, чтобы могло это орудие заменить".

"Что же это означает?"

"Когда ты завел разговор о том, что некто пятый натворил все это, я не возражал, даже слегка пофантазировал на эту тему. Но здесь дело вот в чем. Любой преступник, прежде чем облюбовать объект нападения, наводит о нем информацию. О тебе не нужно наводить никакой информации. Любой человек в нашем городе прекрасно тебя знает и никого из них не затянуть к тебе в дом, даже на аркане. Нет, друг мой, убийца один из вас четверых".

Виталий вздрогнул: "Что ты хочешь сказать? Может, я тоже объект подозрения?"