Бездна

– Ну, в общем, ничего фантастического – примерно так я себе это и представлял. Мне нужно произвести кое-какие расчеты и тогда я буду иметь более полное представление.

– Отлично, – ответил Дервиш. – Завтра протестируем.

– А как думаете тестировать?

– Ну, пока не знаю, – сказал Дервиш.

А Немой спросил:

– Скажите, пожалуйста, Алексей Захарыч: на собак «Ужас» действует?

– На всех высших животных действует.

– Ну, тогда решим вопрос.

Соколов мрачно посмотрел на Немого, ничего не ответил.

Дервиш показал Соколову приготовленную для него комнату. Ученый сразу сел за компьютер, а Дервиш вернулся к гаражу, где сидели на скамейке Кот и Немой, присел рядом с ними и сказал:

– Нужно будет отловить какую– нибудь собачку.

– Хорошо, – сказал Кот. – Дам поручение молодым. А когда надо?

– С утра.

* * *

Около полуночи Чердыня ехал на встречу. С ним был только один телохранитель. «Гелендваген» катил по Невскому. Проспект был ярко освещен, катились сверкающие автомобили, по тротуарам фланировали десятки тысяч прожигателей жизни и тысячи проституток обоих полов. В «Золотом треугольнике» Санкт-Петербурга «комендантский час» начинался на три часа позже, чем на прочей территории столицы – богатая публика желала «ночной жизни». Поэтому заведения – рестораны, казино и бордели – были открыты в «Золотом треугольнике» до часу ночи. Официально. Неофициально многие работали до утра. А поскольку полицейские чины имели с заведений свою долю, то проблем с полицией, как правило, не возникало. Если не брать в расчет крайние случаи. Например, когда обкурившийся турист из Германии зарезал за одну ночь трех малолетних проституток. Или когда пьяный араб сел в свой сверкающий «майбах» и начал охоту за голубыми. Прежде чем он врезался в угол Елисеевского магазина и вырубился прямо за рулем, успел задавить четырех человек. Голубых среди них не было.

Чердыня приехал в бильярдную «Кенигсберг» на Садовой. Он вошел в бар, бросил бармену: сам?

– У себя, – ответил бармен. Чердыня прошел по коридору, уверенно толкнул ладонью дверь. Дверь распахнулась. Открылось просторное помещение, которое невозможно назвать ни кабинетом, ни комнатой отдыха. Здесь наблюдалось полное смешение «жанров» – в одной половине стоял вполне респектабельный рабочий стол с компьютером, в другой на полу лежал персидский ковер, стояли шкафы с книгами и оружием, кожаный диван и круглый стол под оранжевым абажуром. Вокруг стола сидели четверо мужчин, было накурено.

– А вот и господин подполковник, – сказал один из четверых – белобрысый, с лошадиной челюстью, – и бросил на стол карты. Чердыня подошел, поздоровался с белобрысым. Тот кивнул на часы: опаздываете, подполковник. Из-за вас эти волки успели выгрести из моих карманов лишних пару сотен.

– Ничего, не разоришься, – ответил Чердыня.

– Не разорюсь, конечно, но чувствую тайную несправедливость, – ответил белобрысый.

Белобрысого звали Валентин фон Дрейзе. Впрочем, про свое аристократическое происхождение сам «фон» вспоминал крайне редко. Семь лет назад фон Дрейзе был командиром взвода в элитном подразделении «Волкодавы». Однажды он хорошо загулял в ресторане и вписался в драку с группой молодых людей. Основательно их отметелил. Все сынки оказались детьми влиятельных родителей. Фон Дрейзе не посадили, но со службы пришлось уйти. Некоторое время его колбасило туда-сюда – он открыл частное сыскное агентство, потом занимался охраной автомобильных перевозок, а потом отошел от всех этих стремных дел, открыл бильярдную и начал жить жизнью обычного буржуа. И очень немногие знали, что это не совсем так, что Дрейзе – авантюрист по натуре – имеет вторую, тайную жизнь. В этой жизни он носил кличку Барон.

– Что есть справедливость? – отозвался Чердыня. Он за руку поздоровался с каждым из присутствующих. Двоих он знал – Наемник и Мак, давние компаньоны Дрейзе, третьего представил сам Барон. Он сказал просто: – Кабан. Человек проверенный.

Чердыня догадался, что в команде Барона Кабан занял место Крайнего. Крайнего убили полгода назад в Берлине. Тогда команда Барона тоже работала по заданию Чердыни. Чердыня протянул руку, сказал: Чердыня, – и сел к столу. Барон предложил виски. Выпили – символически, по глотку. Чердыня закурил.

– Что же, господин подполковник, привело вас ко мне? – спросил фон Дрейзе.

– Есть дело, – ответил Чердыня. Барон уже несколько раз выполнял некоторые поручения Чердыни – те, которые начальник СБ «Промгаз» по каким-либо причинам не хотел доверять своим сотрудникам.

– Дело? – произнес фон Дрейзе. – На миллион?

Чердыня подозревал, что Барон лезет в рискованные предприятия не из-за денег – он определенно не беден… по крайней мере не настолько беден, чтобы рисковать головой из-за денег… Чердыня подозревал, что Барону нравится риск. Хотя деньги нравятся тоже.

– Легкая прогулка, – сказал Чердыня. – Но с риском.

– Ага!– сказал Дрейзе. – А… где?

– Среди руин и человеческих отбросов.

– Это нам подходит, – произнес потомок прусских аристократов.

– Тогда для начала вам следует перейти на диету, перестать бриться и принимать душ.

* * *