Бездна

Дервиш положил руку на плечо Соколова, слегка сжал. Горину сказал: давайте, Геннадий… Горин кивнул: даю… На дисплее прицела было хорошо видно лицо предателя – круглое, румяное, с пшеничными усами. Вполне симпатичное лицо человека, который любит жизнь – женщин, рыбалку, баньку. Любит выпить, хорошо закусить, смачно рассказать анекдот… Горин видел в прицеле лицо человека, который сдал «гестапо» трех других человек. Которые тоже любили жизнь… Геннадий Горин нажал на спусковой крючок – нелепый рычажок от бытового прибора. На дисплее вспыхнула красная точка… В первую секунду – она показалась очень длинной – ничего не произошло. И во вторую тоже. Предатель все так же сидел в лодке и, возможно, что-то напевал – губы под усами шевелились. Но уже в следующую секунду Сердюков дернулся и тревожно посмотрел в сторону, откуда «прозвучал выстрел». Еще через секунду его лицо изменилось. На нем отчетливо промелькнула тревога… нет, страх… нет, ужас… Предатель вскочил. В окошке «Время» светилась цифра «5». Когда цифра «5» превратилась в цифру «6», предатель закричал и прыгнул за борт. Он пытался плыть, но «Ужас» был сильнее. Несколько секунд жизнелюб Сердюков панически барахтался в воде, беззвучно кричал и хватал ртом воду. Потом он исчез, на поверхности осталась бело-красная, как лодка, панама. Она плавно покачивалась на волне. Над пустой лодкой парили, орали чайки. Их привлекала рыба, что трепыхалась в луже на дне лодки.

Обратно ехали молча. Дервиш поглядывал на Соколова – он помнил о судьбе Ракетчика. В 13– м году Ракетчик, он же доктор технических наук Борис Витальевич Степанов, «на колене» изготовил ракету, которая уничтожила Башню. А потом не смог жить с мыслью, что вместе с Башней его ракета убила три тысячи человек… Дервиш хорошо помнил эту историю, опасался неадекватных реакций со стороны Соколова и корил себя за то, что не провел предварительный «сеанс психотерапии». Нужно было, думал Дервиш, достать фотографии людей, которых арестовали с подачи предателя Сердюкова и рассказать о них, об их семьях, детях, увлечениях… Дервиш решил, что непременно сделает это, как только они вернутся в Максатиху, но вышло иначе – Соколов вдруг сам обратился к нему:

– В том, что машина хорошо работает в режиме «снайпер», мы убедились. Так?

– Так.

– Теперь нужно будет провести еще одно испытание. Необходимо проверить, как она работает в режиме «толпа». Особенно если эта «толпа» спрятана за стенами зданий… Вы подумайте, где и как это осуществить.

– Есть, товарищ профессор, – ответил Дервиш.

В тот же день Дервиш позвонил в Петербург и попросил Мастера приехать в Максатиху.

* * *

С утра ОПОН должен был продолжить зачистку промзоны. Грузовики с бойцами уже прибыли на исходную, когда из ГУВД поступила команда: к операции не приступать, ждать особого распоряжения. Бойцы гуляли по тенистым дорожкам кладбища, сидели на скамейках или прямо на могилах, курили. Идти в эту промзону совершенно не хотелось. Прошел слух, что сержант, который накануне попал в «волчью яму», умер ночью в госпитале. После этого идти на «Территорию Зла» захотелось еще меньше… А над ней парил «Скаут». Этой «птице» все равно.

Офицеры в штабном автобусе обсуждали вопрос: с чего бы это задерживают начало операции?

Они еще не знали, что три часа назад в ГУВД поступило сообщение: массовые беспорядки в области. Накануне вечером на «чеченских плантациях» взбунтовались батраки. Началось все на одной из «плантаций» под Приозерском – там сын хозяина ни за что избил пожилого работника. Батраки взбунтовались, перебили охрану, повесили на воротах хозяина. Потом сели на два хозяйских джипа, прихватили ружья, отобранные у охранников, и поехали на соседнюю «плантацию». К утру бунт охватил уже два десятка «плантаций». Горели усадьбы, звучали выстрелы, висели на воротах и березах хозяева.

С рассветом на нескольких КАМАЗах и джипах двинулись в сторону Петербурга. По пути громили магазины, жгли полицейские участки, убивали беспредельщиков, захватывали транспорт и оружие. К ним все время присоединялтсь батраки с других ферм, и просто жители поселков. Колонна постоянно увеличивалась. К полудню в ней было не менее пятисот человек. У многих – огнестрельное оружие, захваченное у охраны плантаций и у полицейских. Руководил этой «армией» бывший капитан ВДВ.