Бездомный Ной (СИ)

Справа раздались шаги, и я повернул голову. Мужчина лет сорока в деловом костюме. Залысины на висках, узкое лицо - твердое, как закаменевшее. В руках букетик ликорисов. Он поднял голову и тоже заметил меня.

Остановился, смерив меня взглядом, потом, словно забыв о моем существовании, подошел и поставил цветы в вазу. Встал рядом.

Юки Шозо. Отец Асуны.

Мы немного постояли молча.

- Ты ее друг? – поинтересовался он, не поворачивая головы.

Мне захотелось уйти. Разговаривать с ним не было никакого желания. Но после того как он начал разговор, было уже нельзя.

- Да, – отозвался я. - Вроде того. А вы?

- Это моя дочь.

Дикое расслоение.

Я стоял рядом с ней в подземелье, в фантастическом, невозможном мире и поскальзывался в ее крови, а он в это время? Наверное, сидел на работе. Бумажки подписывал. Вечером получил звонок. «Ваша дочь скончалась. Такие дела»

Мы друг друга не поймем. Он просто не знает человека, который лежит в этой… к черту, который лежит на первом уровне Айнкрада.

«Скучный ребенок скучных родителей», - говорила Асуна. В Айнкраде скучным быть не получалось – скучные умирали. И она изменилась. Стала сильной, даже где-то жесткой. Асуна убила короля кобольдов. Она, мать твою, летала на драконе. Летела и смеялась. И красный плащ развевался сзади. Что он вообще о ней знает? Что здесь хоть кто-то знает о нас?

- Вчера они очнулись. Мне сказали, что там прошло пятнадцать лет. Она вышла замуж. Моя дочь вышла замуж, а я даже не знал об этом, пока она не умерла. Были ли у нее дети?

Я прикрыл глаза.

- Нет. У нее не было детей.

Шозо медленно повернул ко мне голову.

- Что?

Я отвернулся и пошел прочь. Всё к черту. И кладбище это дурацкое и Шозо и вообще. Сплошная пародия, кривая.

- Ну-ка стой! – крикнули мне в спину. – Ты из пленников? Как ты вышел из больницы?

- Идите к дьяволу! – отозвался я, не оборачиваясь. Если он за мной побежит, я ему ногу сломаю, честное слово.

Он не побежал.

«Доволен?».

«Нет!», - огрызнулся я.

Я не нашел здесь ничего. В Айнкраде на каменном постаменте лежала шпага с рукоятью пропитанной ее потом, и это было больше, чем этот человек вообще мог себе вообразить.

«А я говорила».

Ну да, говорила. А я не послушал. Самый умный. Это же так символично – припереться сюда, стоять и ностальгировать. Мог бы еще и с Шозо поговорить нормально, чего остановился-то? Порыдать вместе и обняться над могилкой. Рассказать ему всё. Он бы меня еще в гости позвал – чай пить.

Меня чуть не вырвало.

«Юи, иди к демонам!».

«Прекрати затыкать меня», - холодно огрызнулась она, если только можно холодно огрызнуться. – «Если бы не я – ты бы вообще здесь не стоял».

«Это уж точно!».

«Ты меня понял».

«Ты меня тоже».

Как пролетел обратный путь, я даже не заметил, теперь меня уже не умиротворяли ни деревья, ни плиточные дорожки. Ухватил за руку Рэй, послушно ожидавшую меня на скамейке, и пошел в сторону Аояма-ичоме.

Видок у меня, наверное, был так себе, потому что прохожие периодически шарахались в стороны. Да и черт с ними.

Я спустился в метро, плюхнулся на скамейку и обвел спешащих по своим делам людей взглядом. Сейчас все они казались мне нарисованными. Не я, а они. Если подумать, Каяба был не так уж и неправ - реальность убога. И это я еще говорил Асуне, что жизнь красивее. Дурак, я ее вообще не знал тогда, жизни этой.

Интересно, а остальных не преследует подобная мысль? Думаю - преследует. Кибао – точно, уверен в этом. Истории мои – конечно, ерунда, но ведь и дочь его из такой истории. Надо было послушать его и не идти наверх, мне сейчас почему-то казалось, что это был бы куда лучший вариант развития событий.

Ну да ничего, хоть для Кибао я могу кое-что сделать.

Если бы было возможно сделать что-нибудь еще и для себя самого.

Мне не было здесь места, не теперь.

Можно было сколько угодно бродить по Токио и изображать бурную деятельность, но что бы это дало? Даже если я как-то сделаю себе документы (как?), найду работу (какую?), уеду в Россию (которую знаю лишь по эмуляции), всё равно - за спиной-то совсем ничего. Для меня этот мир был вымышленным, куда более искусственным, чем Айнкрад. Он тёр. Потому я, наверное, и воспринял всё это так легко - банкоматы, телефоны, базы данных. Меня не связывало с реальностью ни одной нити.

Была одна нить – Асуна, но она оборвалась. Будь девушка жива – я бы смирился, вписался, как-то, цепляясь за ее жизнь руками и ногами, нашел бы свое место. Сейчас – нет. Идти к сестре? Это просто смешно.

Киригая мертв, вырезан из мира цифровым скальпелем, развеян по ветру. А Кирито, его аватар – жив. Я – жив.

И тоже мертв.

Разбился, слетев с мотоцикла. Разрезан совной Юи. Пробит мечом Каябы.