Бездонье

На одной из фотографий был его дед – человек, которого Алексей всегда помнил с теплотой и уважением. Он застыл на снимке с серьёзным взглядом, в руках держал какое-то старое письмо. Эта фотография, казалось, скрывала в себе нечто важное, что Алексей раньше не замечал. Он провёл пальцами по пыльной поверхности рамки, чувствуя лёгкую дрожь в руках.

Ностальгия захлестнула его. Он вспомнил, как бегал по этому дому маленьким мальчиком, когда стены казались выше, а комнаты – светлее. Ему казалось, что в этих стенах было столько тепла, что здесь было безопасно. Но сейчас каждый угол был наполнен тревогой, и эта ностальгия превратилась в уязвимость. Дом будто выдавливал из него воспоминания, не давая сосредоточиться на настоящем.

Алексей прошёл в следующую комнату, где пол был покрыт слоем пыли, как забытая сцена старого фильма. На стенах висели старые часы, которые уже давно не тикали, и картины с пожелтевшими краями. Свет фонарика выхватывал из тьмы знакомые детали, но эти детали больше не дарили покоя.

Он подошёл к старому шкафу, который стоял у стены, медленно протянув руку к дверце. Дерево заскрипело, когда он потянул за ручку. Внутри, на самой нижней полке, среди хаоса старых бумаг и коробок, он обнаружил тонкий, потёртый блокнот. Алексей наклонился, подхватив его.

Это был старый дневник его деда. Переплёт был потрёпан, страницы слегка пожелтели, но текст на первой странице был чётким. Дед писал о странных событиях, которые происходили в деревне много лет назад. В его словах читалась тревога, страх перед чем-то, что он не мог объяснить. Алексей открыл дневник на первой записи:

*"Деревня изменилась. Каждый день я замечаю, что что-то не так. Люди перестали говорить друг с другом, стали избегать встреч. Они смотрят друг на друга с подозрением. Но самое странное – это туман. Он приходит всё чаще, и с каждым разом становится тяжелее. Я слышал шёпот за окнами ночью, но никто не хочет признать это. Кажется, мы здесь одни."*

Читая эти строки, Алексей почувствовал холодок, пробегающий по спине. Его дед уже тогда что-то заметил, что-то странное, и, похоже, именно это преследовало деревню на протяжении многих лет. Алексей перевернул ещё несколько страниц, пытаясь найти ответы, но каждая запись лишь добавляла вопросов. В дневнике не было упоминания о том, что случилось потом, почему всё так изменилось.

В этот момент внезапно раздался громкий стук сверху. Алексей резко поднял голову, почувствовав, как внутри всё сжалось от неожиданности. Звук был чётким, как будто что-то или кто-то ходил по этажу. Он замер, прислушиваясь. Дом, который до этого казался пустым и безжизненным, вдруг ожил. Половицы скрипнули наверху, и тишина, которая до этого была его спутником, теперь казалась предвестником чего-то страшного.

Алексей замер, не дыша, ощущая, как его сердце колотится в груди. Внутри всё протестовало против идеи подняться наверх, но он знал, что не может уйти, не узнав, что там. Снова послышались шаги – медленные, тяжёлые, как будто кто-то осторожно передвигался по коридору. Это было реальнее, чем он ожидал.

Фонарик в его руке слегка задрожал. Алексей чувствовал, как страх нарастает внутри, парализуя его движения. Он не был один в этом доме. Что-то или кто-то был здесь, наверху, и это что-то явно не хотело оставаться незамеченным.

– Это просто ветер… или крысы… – шептал себе Алексей, пытаясь найти логичное объяснение. Но страх уже завладел его разумом.

Он медленно сделал шаг назад, стараясь не создавать лишнего шума. Но с каждым шагом вглубь дома чувство, что за ним наблюдают, становилось всё сильнее. Казалось, что этот дом живёт своей жизнью, что стены дышат, наблюдают, ждут, когда он сделает следующий неверный шаг.

Туман с каждым шагом становился всё плотнее, густея вокруг Алексея, словно сжимая кольцо вокруг него. Он больше не был просто природным явлением – казалось, что туман живёт своей собственной жизнью, меняет контуры деревни, скрывает её улицы и дома, превращая их в призрачные силуэты. Алексей не мог отделаться от мысли, что туман не просто заполняет пространство, но и сам диктует, что ему показывать, а что скрывать.

Вдали мерцал тусклый свет уличных фонарей, но даже он выглядел приглушённым, словно затянутым невидимой вуалью. Свет фонарей больше не был спасением, он лишь выделял едва заметные очертания домов, оставляя всё остальное в неизвестности. Дома, ещё недавно полные жизни, теперь казались заброшенными, мёртвыми. Алексей смотрел на окна, но в них не было ни света, ни тени, ни малейшего движения. В сердце закралось ощущение, что он остался здесь совсем один.

Туман двигался плавно, но непредсказуемо, словно не подчиняясь ни ветру, ни каким-либо другим силам. Он закручивался в воронки, растягивался по земле, поглощал дорогу, которую Алексей только что пересёк, превращая её в неясное воспоминание. Казалось, туман пытается затянуть его в свои объятия, стирая всё, что может быть связано с реальностью.