Бездонная пустота (ЛП)

— Не неси гребаной чуши. Поверить не могу, что из всех проклятых мест ты переехала на Аляску. В жизни мальчика должен быть отец.

Мое сердце колотится, и я чувствую, как ускоряется пульс. Мы избежали битвы за опеку, но я бы не стала исключать, что, если переступлю черту в глазах Макса, он подаст в суд, чтобы получить опеку над Хантером.

— Макс, — смягчаю голос, направляясь на кухню, — мы же говорили об этом. Ты можешь навещать Хантера в любое время, и через пару лет он сможет прилетать к тебе на каникулы. — Затем понижаю голос еще. — Мы договорились, что он будет жить со мной до шестнадцати лет. После этого сын сможет выбрать, с кем хочет остаться.

— Я скучаю по вам обоим.

Макс вздыхает, и я закатываю глаза. Знаю, как он «скучает» по мне. С тех пор, как я попросила о разводе, Макс не переставал менять женщин. Насколько знаю, он часто мне изменял. Черт возьми, последний год, который я провела с ним под одной крышей, муж едва удостаивал меня взглядом. А когда после расставания мы стали жить в одном городе, от недостатка его внимания начал страдать Хантер. Макс всегда делал, что хотел.

— Макс, пожалуйста, просто подожди еще несколько недель, а потом можешь приехать и остаться настолько, насколько захочешь, — предлагаю я, отчего во рту остается отвратительный привкус. Однако я сделаю все, что в моих силах, чтобы удержать сына, в том числе, буду мириться с его отцом в доме моего детства дольше, чем несколько дней.

— Хорошо, когда?

Закрыв глаза, я шепчу:

— В следующем месяце. Когда захочешь. Просто дай знать, чтобы я не строила планы на Хантера. Здесь есть несколько лагерей, которые его точно заинтересуют.

— Отлично. Где он сейчас? Я звонил ему на мобильный, но он не ответил.

— Хантер спит. Как я уже сказала, здесь сейчас шесть утра, а он допоздна разговаривал по скайпу с друзьями из Сиэтла.

— Ты не должна позволять ему засиживаться так поздно, Шелби, — неодобрительно и, опять же, неудивительно, ругается он.

— Сейчас лето, Макс, и его «поздно» — десять вечера, а не три утра, — бормочу я, удивляясь, как, черт возьми, терпела этого мужчину столько лет. — Я попрошу его позвонить тебе, когда он встанет.

— Не говори, что я приеду. Хочу сказать ему сам.

— Договорились, — бурчу я, глядя на кофеварку и умоляя ее поторопиться.

— Поговорим позже.

— Поговорим позже, — соглашаюсь, кладя телефон на стойку.

Наполнив чашку кофе, выхожу на заднюю веранду и пью, купаясь в лучах утреннего солнца.

ГЛАВА 2

Шелби

Прислонившись к стойке, вписываю еще несколько пунктов в список, и замираю, наблюдая, как Хантер в мятой футболке и спортивных штанах, спотыкаясь, входит в кухню.

— Хорошо спал? — спрашиваю с улыбкой.

Хантер плюхается на один из стульев в столовой и кладет голову на стол. Он, должно быть, устал. Вчера прибыли остальные вещи, так что большую часть дня мы провели, растаскивая коробки по дому и распаковывая их. А перед этим я потратила два дня на уборку и сдала вещи в местный благотворительный магазин.

— Да, — бормочет он в стол, вызывая у меня улыбку.

— Милый, тебе следовало поспать еще.

— Я не люблю спать.

Сын выпрямляется, зевая, а я борюсь с желанием закатить глаза. Знаю, что он наслаждается сном так же сильно, как и я, но его отец с детства вбил ему в голову, что сон — это занятие для ленивых.

Когда наши отношения с Максом только начинались, он вечно подшучивал над тем, как мне нравилось спать. Однако через некоторое время эта моя привычка, как и многие другие, стала еще одной мелочью, которая его раздражала. Он больше не считал это милым или любимым, и поверьте, к концу отношений список того, что Максу больше не нравилось во мне, стал достаточно длинным.

— Хочешь, приготовлю тебе что-нибудь на завтрак?

— Я поем хлопья, — отвечает сын, вставая из-за стола и направляясь к холодильнику за молоком.

— Когда закончишь, отправимся в город за лицензиями на рыбалку и удочками, а потом где-нибудь пообедаем. Мы поедем на то место, куда дедушка брал меня на рыбалку.

— Серьезно? — спрашивает Хантер с сияющим лицом, пока насыпает абсурдное количество сладких хлопьев в миску с молоком.

— Конечно.

Я улыбаюсь, а затем съеживаюсь, когда раздается звонок в дверь, и ужасный звук разносится по дому.

— Наверное его нужно поменять, — бурчу себе под нос, и сын смеется, ошеломляя меня этим беззаботным звуком.

Вместо того чтобы сделать то, чего мне хочется больше всего — наклониться и обнять или просто к нему прикоснуться, — я слегка ему улыбаюсь и с улыбкой направляюсь к двери.

Отношения между нами становятся с каждым днем лучше. То ли потому, что Хантер не чувствует, что ему не нужно выбирать между отцом и мной, то ли потому, что здесь он ощущает себя более спокойно. Какова бы ни была причина, я ее приму.

Распахиваю дверь, и сердцебиение ускоряется, когда мои глаза встречаются с глазами Зака. С той ночи на балконе я мельком видела его в городе, и как он входил или выходил из своего дома, но больше мы не разговаривали.

— Привет.