Бездушная

Алексия была не из тех, кого легко отвлечь от темы.

— Тогда почему? — спросила она.

Лорд Маккон стал подхалимничать:

— Потому что я глупый старый волчара, который слишком долго общался со своей стаей и слишком мало внимания уделял всему остальному миру.

Это не было нормальным объяснением, но Алексия сочла, что придется довольствоваться тем, что сказано.

— Это были извинения, не правда ли? — спросила она, просто чтобы окончательно убедиться.

Похоже, происходящее отняло у графа почти все силы. Вместо утвердительного ответа он просто погладил свободной рукой лицо Алексии, словно она была зверьком, которого надо успокоить. Алексия подумала, как он ее воспринимает — может, кем-то вроде кошки? По ее наблюдениям, кошки не страдали избытком души — как правило, это прозаичные и практичные мелкие создания. О ней запросто можно думать как о кошке, ей вполне такое подходит.

— Полнолуние, — сказал лорд Маккон, будто это что-то объясняло, — уже на носу, — он помолчал. — Понимаете?

Мисс Таработти понятия не имела, о чем он.

— Э-э…

Его голос понизился и стал почти пристыженным:

— Мне сложно себя контролировать.

Мисс Таработти широко раскрыла свои темно-карие глаза и захлопала ресницами, пытаясь скрыть замешательство. Это был прием Айви.

Тогда он поцеловал ее как следует, с полной отдачей. Это было не совсем то, чего мисс Таработти добивалась, хлопая ресницами, но она решила не жаловаться на такие последствия своих действий. Может, Айви в чем-то и знает толк.

Как и в первый раз, он начал не спеша, убаюкивая Алексию нежными одурманивающими поцелуями. Его губы, легонько и часто касавшиеся сперва ее нижней губы, а потом и верхней, оказались неожиданно прохладными. Восхитительное, сводящее с ума ощущение! Затем в ход вновь пошли зубы, а там и язык, но на этот раз Алексия была не столь сильно, как в первый раз, потрясена подобными действиями. Говоря по правде, они, пожалуй, даже пришлись ей по вкусу, хотя оставались подозрения, что тут дело обстоит как с игрой: чтобы разобраться, нравится она тебе или нет, пару раз попробовать недостаточно, нужна система. В этом плане вроде бы можно было рассчитывать на лорда Маккона. А еще он казался до безумия спокойным и хладнокровным. Алексии стало душно в заставленной мебелью гостиной, подобное несоответствие ее раздражало.

Лорд Маккон покончил с покусываниями и вернулся к долгим нежным поцелуям. Алексия, никогда не славившаяся терпеливостью, нашла их совершенно неудовлетворительными, что стало для нее принципиально новым источником раздражения. Ясно, что ей пришлось взять дело в свои руки, хотя в данном случае уместнее было говорить не о руках, а о языке. Алексия эксперимента ради коснулась им губ графа, и это вызвало у него совершенно новую и весьма удовлетворительную реакцию: поцелуй углубился, став почти грубым, и их губы соприкасались теперь под иным углом.

Граф сменил позу, сильнее прижимая мисс Таработти к себе. Выпустив ее ладони, он запустил руку в тяжелые густые кудри. Алексия лишь чуть-чуть забеспокоилась, что ее прическа теперь безнадежно испорчена. Лорд Маккон использовал этот маневр, чтобы заставить ее наклонить голову так, как ему в данный момент заблагорассудилось. Казалось, все его желания сводились к тому, чтобы целоваться и дальше, поэтому Алексия решила пойти у него на поводу.

Свободная рука лорда Маккона принялась гулять вверх-вниз по ее спине. «Определенно, он видит во мне кошку», — мелькнуло в помутившемся разуме Алексии. Странная дрожь, почему-то вызывающая мысли о солнечных лучах и заставлявшая желать близости графа, с пугающей интенсивностью пробегала по ее телу.

Граф сделал какое-то движение, заставив их обоих развернуться, не сходя с места. Алексия не понимала, зачем это нужно, но была склонна потакать ему, лишь бы поцелуй не прерывался. С этим она не прогадала. Граф устроил так, чтобы плавно опуститься в кресло, увлекая ее за собой.

Тут мисс Таработти обнаружила, что происходит нечто крайне неприличное: оказалось, она сидит на весьма ладных коленях лорда Маккона, ее юбки сбились набок, и совершенно необъяснимо, как до такого дошло. Граф оторвался от губ Алексии, что разочаровывало, и принялся покусывать ей шею, что очень даже воодушевляло. Он откинул назад темный локон, специально уложенный так, чтобы скрывать плечо, пропустил меж пальцев шелковистые пряди и отодвинул их в сторону. Алексия напряглась и затаила дыхание, застыв в блаженном предвкушении.

Внезапно граф остановился и дернулся назад. От этого движения кресло, несущее тяжесть двух тел, ни одно из которых нельзя было назвать хрупким, опасно качнулось.

— Что за черт? — вскрикнул лорд Маккон.