Бездушная

      Определённо, Нира в самом деле начала просыпаться и вспоминать, как ведут себя обычные люди. Или она просто старалась выполнить мою просьбу, сойтись поближе с другими Бездушными? Была бы Финира обычной девушкой, я не задавался бы таким вопросом, но пока мне сложно понять, что ею движет, желание угодить моей просьбе или всё-таки собственное, общаться с кем-то ещё.

   - Конечно, нет, - уверил Ирбет, бросив на неё взгляд, и снова посмотрел на Лессель. – Рад видеть, госпожа, - он склонил голову. – Ну, пойдём наверх?

      Я взял Ниру за руку, и мы последовали за художником в его мастерскую, Бездушная Корхилла всё так же молча поднималась вместе с нами.

   - Думаю, к концу недели допишу, - обрадовал Ирбет, переступив порог просторной комнаты.

   - Конечно, до тех пор не покажешь? – с улыбкой спросил я, хотя и так знал ответ.

      Незаконченные вещи мой друг не показывал никому, такой у него был пунктик.

   - Ты же меня знаешь, - невозмутимо откликнулся Ирбет, вставая за мольберт в углу, повёрнутый ко мне задней частью, и взял кисть, на его лице появилось сосредоточенное и одновременно отсутствующее выражение. – Так надо… - рассеянно добавил он.

   - Ир, - спохватился я, пока друг не ушёл с головой в работу. – Я тут принёс кое-что, глянь? – и протянул ему рисунки Финиры.

      Сама девушка остановилась у дальнего окна – там на длинном столе лежала гитара, уж не знаю, каким чудом сюда попавшая. Видимо, после очередной вечеринки. Лессель бродила по мастерской, разглядывая творения Ирбета, и её лица я не видел.

   - Да, давай, - Ир взял работы, заинтересованно их рассматривая, и я, признаться, волновался, запоздало подумав, что с точки зрения профессионала они могут быть далеко не такими замечательными, как мне казалось. – Хм, неплохо, она раньше рисовала? – вынес вердикт Ирбет, покосившись на Финиру, так и стоявшую около гитары.

   - Не знаю, - я покачал головой, отметив, как пальцы Ниры медленно скользят по грифу, тихонько задевая струны. – Просто я подумал, ей это может быть интересно. Она мало что помнит из прошлого. Что, в самом деле неплохо? – понизив голос, уточнил я, не забывая поглядывать на Финиру – она казалась полностью поглощённой разглядыванием гитары.

   - Если ты не против, я бы с удовольствием дал ей несколько уроков, - подтвердил Ирбет, чем несказанно меня обрадовал.

   - Если она сама захочет, - оговорил я, широко улыбнувшись.

   - Договорились, - мой друг взялся за кисть, и я отошёл в угол, чтобы не мешать ему, присел на свободный стул.

      Лессель между тем остановилась у большой картины, изображавшей лесное озеро с небольшим водопадом, пейзаж буквально дышал умиротворением, был пронизан солнечными лучами и казалось, даже доносятся ароматы леса. Создавалось ощущение, что это просто окно в природу, и легко можно шагнуть через рамку, оказаться там среди кружевной зелени и щебета птиц… Неожиданно в мои мысли ворвался тихий звук, очень похожий на гитарный перебор, и я с изумлением вскинул голову, уставившись на Финиру. Она присела на край стола, обнимая гитару, лицо девушки стало отсутствующим, глаза смотрели в никуда, а пальцы уверенно перебирали струны, наполняя мастерскую музыкой. Я замер, не смея пошевелиться и нарушить волшебный момент, краем взгляда подметив, что Ирбет с вдохновенным и отрешённым лицом быстро работает кистью. А Финира играла, склонив голову, прикрыв глаза и, похоже, глубоко уйдя в себя. Играла уверенно и красиво, я заслушался, чувствуя, как в груди что-то сладко защемило от этой картины. Поэтому, когда к музыке присоединился неуверенный, тихий, но очень красивый голос, гармонично вплетавшийся в перезвон гитарных струн, я не сразу осознал, что это поёт Лессель.

      Бездушная смотрела в никуда, точно так же погрузившись в мысли, отрешившись от окружающего, её рука лежала на раме той самой картины с водопадом. Она пела на незнакомом наречии, видимо, родном, легко подстраиваясь под импровизацию Финиры – вряд ли они росли в одной местности, это было бы слишком уж невероятным совпадением. Голос постепенно становился громче, чистый, переливчатый, он завораживал, как пение лесного ручейка, и лицо Лессель неуловимо менялось. На нём проступила задумчивость, оно словно засветилось изнутри, и я готов был поспорить, на что угодно – она что-то вспомнила. Узнать бы ещё, что именно…

      Заслушался не только я: чуть повернув голову, заметил, как Ирбет, отложив кисть, уже делает наброски в альбоме, стремительно двигая карандаш, и на его лице, пожалуй, не менее вдохновенное выражение, чем у Лессель. Я тихо усмехнулся и покачал головой – Ирбет в своём репертуаре. Музыка и песня закончились неожиданно, Финира обняла гитару, прижавшись к ней щекой, и я заметил влажную дорожку на её щеке. Тут же позабыл про всё, поспешно подошёл к ней и осторожно вытер, погладив склонённую светловолосую голову.

   - Нира? – тихонько позвал.

      Она посмотрела на меня и так же тихо ответила:

   - Брат любил, когда я играла ему. Когда всё было хорошо…

      Я молча вынул гитару из её рук и обнял девушку, прижав к себе, сердце кольнуло от жалости.