- Чали, да не собираюсь я никаких гадостей делать. Думаешь, слепая и не вижу ничего? – почти не играя, девушка криво усмехнулась. – Не буду больше докучать своими чувствами, я просто хочу помочь ей освоиться здесь, - твёрдо заявила Шиарра, посмотрев в глаза экономке. – Господин Аллард же не будет проводить с ней всё свободное время, у него и другие дела есть, - привела она с её точки зрения вполне нормальную причину своего интереса.
Чали поджала губы, смерила собеседницу ещё одним взглядом и пожала плечами.
- Я не знаю, откуда она, мне только сказали, что Финире немного нездоровится, и ей просто надо дать время здесь освоиться, и всё.
- М-м, понятно, - протянула задумчиво Шиарра, потом повеселела и улыбнулась уже свободнее. – Ну вот, Чали, я помогу! Рахина всё равно вряд ли подружится с ней, она вообще вся в себе, - девушка поморщилась. – А Ивора и Кирели только друг с другом общаются, они же сёстры, - Шиарра пожала плечами.
- Ваше дело, - проворчала экономка, судя по всему, не слишком поверившая девушке. – Если что, сами будете с господином Аллардом разбираться. Я больше ничего не знаю.
- Ладно, - Шиарра не стала дальше приставать с расспросами, и так стало ясно, что Чали тоже не слишком много знает об этой Финире. – Можешь идти.
Женщина ушла, и Ши осталась одна, обдумывая то немногое, что удалось выведать о гостье. Значит, нездорова. И с каких пор Аллард целителем заделался? Зачем ему больная девица? «Всё это, конечно, весьма странно…» - мелькнула у Ши мысль, и стало ещё любопытнее, что же за птичка эта блондинка. И они вместе уехали в город. Девушка нервно вздохнула, чувствуя, как в груди снова заворочалась колючая ревность, страшно захотелось проследить, увидеть, как же будет проходить эта прогулка. Ведь до сих пор ни с одной из своих девушек Аллард не выходил за пределы дворца вместе. Так, иногда приглашал кого-нибудь пообедать с ним, или ещё реже – поужинать. Но чтобы гулять? Каратель вообще держал расстояние между собой и остальными, сохраняя чисто деловые отношения, не переступая границ вежливости и обходительности, и Шиарра никак не могла понять, почему. У остальных Карателей всё совсем по-другому, как она знала из разговоров с девушками. И порой закрадывалась тоскливая мыслишка, что вот бы во время ритуала Определения, через который проходят все девушки Феира в возрасте двадцати лет, за ней пришёл да хотя бы тот же Корхилл… Вот уж чьи помощницы всегда довольны и счастливы, их Каратель не оставляет их без внимания. И такие дружные… Ши ни разу не слышала, чтобы в гареме Кора случались ссоры или мелкие пакости, чтобы там кто-то ревновал Карателя к другим.
Завистливо вздохнув, Ши остановилась у окна, рассеянно размышляя, что делать дальше. Видимо, дождаться возвращения Алларда и Финиры и попытаться в самом деле подружиться и втереться в доверие, главное, чтобы никто другой до этого не додумался. Шиарра кивнула своим мыслям и уже собралась прогуляться в библиотеку – всё равно, Алларда нет, вряд ли в ближайшее время будет какое-то задание, и уж ещё маловероятнее, что по её части. Но тут на пустынном до сих пор мосту Собора показалась пара. И всё бы ничего, на остров часто ходили жители, однако увидев, кто это был, Ши застыла, вцепившись пальцами в подоконник, её дыхание сделалось тяжёлым, а перед глазами всё поплыло.
По мосту неторопливо шли Аллард и Финира, её рука лежала на локте Карателя, и хорошо, что лиц их Шиарра не видела. Ревность плеснула горячим в лицо, горло перехватило, и девушка издала сдавленный звук, не сводя глаз с пары. Её Аллард никогда не водил в Собор, да и вообще ни с кем из гарема там не бывал. Нет, одна Ши ходила, на острове ей нравилось, там было спокойно и умиротворённо – её беспокойная душа отдыхала в садах Чувств, хоть ненадолго ревность и тоска отступали. Правда, Шиарра никогда не заходила в те части Собора, которые принадлежали отдельно каждому из Чувств, она обходилась прогулками по территории вокруг. К Радости или Счастью, или уж тем более Любви, точно не тянуло, только разбередить раны. К остальным… Вот уж желания навещать Ревность или Ненависть у Шиарры было ещё меньше. Она откровенно побаивалась, уж слишком её собственные сумбурные переживания были близки к ним.