Бездушная

Она издала сдавленный звук, проглотив всхлип, изо всех сил сопротивляясь желанию застонать – вторая рука болезненно сжала сосок, оттянула его и скрутила, подарив вспышку боли.

– Я хочу, чтобы ты кричала, громко, – продолжал мужчина, а пальцы внизу вышли и снова вошли, заставив её дёрнуться. – Повтори, что ты – только моя! – потребовал он, его горячее дыхание обжигало шею и хотелось отодвинуться, отвернуться.

Девушка понимала, что нужно согласиться, сделать, что он хочет, но… Она распахнула глаза, уставившись перед собой невидящим взглядом и шевельнула пересохшими губами:

– Нет.

– Что?.. – не поверил мужчина и даже на несколько мгновений оставил своё занятие.

– Не скажу, – твёрже произнесла она, уверенная, что правильно делает.

Пусть сейчас ей будет больно, но – она не принадлежит этому мужчине. Даже ради своего спасения не скажет ему то, что он хочет услышать. Над ухом раздался шумный выдох, хозяин комнаты отошёл, оставив её в покое, и девушка перевела дух, радуясь этим секундам передышки и тому, что он убрал наконец руки.

– Значит, так, да? – тихим, не предвещавшим ничего хорошего, голосом произнёс он.

Девушка промолчала, чутко прислушиваясь к звукам за спиной. Шорох, шаги, звяканье… Короткий свист, и спину обжигает болью от удара, заставив её выгнуться и судорожно вдохнуть, заталкивая невольный вскрик поглубже. Она не закричит. Нет. И она молчала, хотя каждый следующий удар, казалось, сдирал кожу с костей, спина горела, постепенно немея. Даже когда шершавый язык слизывал с неё выступившую кровь, она молчала, стиснув зубы и тяжело дыша. Перед глазами всё плыло, сознание впало в оцепенение, балансируя на грани беспамятства, и когда между ягодиц скользнуло что-то прохладное и гладкое, она отнеслась к этому совершенно равнодушно. Все другие ощущения перекрывала боль, растекаясь по венам, пульсируя в каждой клеточке, не давая уплыть в спасительное забытье.

– Ты закричишь у меня, куколка, – странно нежным, слегка охрипшим голосом произнёс он, его рука скользнула ей на живот и подняла, вынудив прогнуться.

А потом в неё вошло то самое прохладное и длинное, в тугое отверстие, совсем не готовое к вторжению. Но на фоне остального девушка почти не отреагировала, желая лишь, чтобы всё скорее закончилось, и только сильнее прикусила губу, ощутив во рту медный привкус. Посторонний предмет несколько раз с силой вонзился в глубину, вырвав из куколки единственный рваный вздох, а потом раздался глухой рык, и предмет пропал, принеся мимолётное облегчение. Но вместо него тут же появился горячий и твёрдый член, настойчиво вбиваясь в неё, причиняя болезненное неудобство, сплетавшееся с ощущениями от исхлёстанной спины в странный, горчащий коктейль. Она словно раздвоилась, отстранённо наблюдала со стороны, и в сознании отчётливо оформилась мысль: это последний раз. Последний раз, когда он с ней так поступает. Девушка не знала ещё, как защитит себя, но была уверена, что сможет. Ради той, новой жизни, которую она мельком увидела не так давно, и куда захотелось войти, оставив за спиной тёмное прошлое.

…Всё шло, как надо, ровно до момента, как куколка вдруг заартачилась. Чужие чувства внутри него бурлили, требовали выхода, требовали получить доказательство, что она только его, и ничья больше, но – девчонка молчала. Своя, родная злость смешалась с чужим, и у него на несколько мгновений помутилось перед глазами, рука с хлыстом сама поднялась. Вся его сущность вопила о том, что строптивицу надо наказать как следует, заставить подчиниться любым способом, выбить из неё хоть звук… Но она молчала и не желала больше подчиняться. Это и злило, и одновременно заводило до серебристых звёздочек в глазах, пожалуй, даже сильнее, чем ощущение безграничной власти. Оказывается, ломать – это так сладко! А эта, похоже, попалась упрямая, и процесс доставит удовольствие… ему одному. Вот уж поистине роскошный подарок! Мужчина, может, и растянул бы сладкую месть, заставил всё-таки закричать, да только забранные чувства ждать не захотели, требуя выхода. Пришлось мысленно махнуть рукой и вонзиться наконец в жаркую, тугую глубину, сопротивлявшуюся вторжению и ещё больше усиливавшую ощущения. Ему хватило всего нескольких резких движений, чтобы получить долгожданное освобождение, и он не удержал хриплого, ликующего крика, выплёскивая из себя всё лишнее, чужое, и жалея, что не удалось насладиться сполна этими чувствами…

Она безвольно обмякла у столба и, кажется, всё-таки потеряла сознание. Исполосованная, окровавленная спина девушки выглядела жутковато в окружении лохмотьев, оставшихся от платья. Придётся оставить её здесь, пока будет действовать заживляющая мазь, и принести новое платье. А заодно наведаться кое-куда для прояснения некоторых вопросов.