Бездушный

Резко оборачиваюсь и встречаюсь с мужчиной. Я не знаю, как его зовут, но точно знаю, что это один из людей Тараса. Я его помню, он следил за мной и тоже запугивал. Быстро кидаюсь к машине, но мужчина преграждает мне дорогу, хватая за руку и больно сжимая ее.

Глава 21

Роберт

Даю своим ребятам оценки работы на вечере: кого-то хвалю, кого-то отчитываю. Но всё это фоном, мой взгляд постоянно следит за Марией. Входная группа из темного двухстороннего стекла, снаружи нас не видно, зато внутри прекрасный обзор парковки.

Маша сегодня тихая и отстранённая, что ей несвойственно. Нет, она прекрасно себя несла. Мне зашел ее нежный образ. И это мятное легкое платье, волосы, заплетённые в косу, легкий макияж. Такая утончённая, нежная девочка. Ожидание того стоило. Но выразить ей восхищение, которое она ждала, напрямую язык не повернулся.

Я и сам не рад той бетонной стене, которая отгораживает меня от нормальной жизни. Но и сломать ее не в силах. Девочка читает меня на раз. Такая маленькая, но очень проницательная. Конечно, я ее хочу. Устал это отрицать. Конечно, мне льстит и отзывается теплом ее забота. Это всё так естественно и пахнет жизнью, которая продолжается. Артем давно это понял и принял. Он открылся Маше непосредственно, как ребёнок.

Ребенок смог, а я нет.

Это слабость.

Это страх и бессилие.

В груди начинает гореть от животного страха снова потерять. Уж лучше быть холодной каменной глыбой и никого не впускать в себя, чем потом вот так загибаться. Моя проблема в том, что я стираю все границы и впускаю женщину в себя очень глубоко, если люблю. А когда женщина уходит, она забирает эту часть меня с собой.

Елена уже вырвала у меня всё, что можно, и забрала. Там, внутри, ничего не осталось для других... Как бы мне этого ни хотелось.

Можно цинично и бездушно трахаться, удовлетворяя животные потребности. Я так смогу, девочка – нет. А мне не хочется причинять ей боль. Поэтому и отгораживаюсь, как могу, как умею. Но выходит плохо. Она застаёт меня в момент слабости и пробивает броню, залезая мне под кожу, и топит в своей искренней непосредственности.

У Марии есть одно очень редкое и ценное качество для женщин. Качество, за которое ее можно уважать. Она не истеричка. Не держит обиды, не отгораживается и не устраивает сцен. Она умеет говорить и слышать. И одновременно умеет гордо себя вести.

Когда наблюдал, как к ней подкатывает Иван, первым порывом было его уволить на хрен. Отгородить подальше от девочки, чтобы не смел трогать.

Потому что я ему где-то завидовал.

Завидовал черной едкой завистью.

Он может вот так просто прикоснуться, что-то нашептать, вдохнуть ее запах, чего-то наобещать. Он может забрать ее себе и жить с ней по-настоящему, проживая с наслаждением каждый момент. А я не могу. Я сломленный эмоциональный инвалид.

Со мной невыносимо. Со мной можно только медленно умирать, а не жить...

Мне хотелось вновь запретить ей общаться с Иваном. Но какое я имею на это право? Сам не живу, так пусть другие поживут.

Белый отчитывается за косяки, а я смотрю вслед Марии. Она утонула в моем пиджаке, и от этого кажется еще более уязвимой и беззащитной.

«Хорошая девочка Маша...» — крутится у меня в голове. Ума не приложу, что с ней делать. Уволить и отгородить от себя не могу. Она нужна Артему. Он с ней дышит, а я задыхаюсь...

Отвлекаюсь от ее образа всего на секунды, переводя взгляд на парней, даю последние указания, а когда снова поворачиваю голову, нашу Машу уже дергает на себя какой-то мужик. Она сопротивляется, но он не отпускает.

Реагирую мгновенно, даже не думая, срываюсь с места.

— Белый, за мной! — рычу и вылетаю на парковку.

— Ну что ты дёргаешься, мышка? Мы же не звери, — слышу обрывки разговоров. — Спокойно. Я отпущу тебя. Но ты же понимаешь, что твой долг увеличился, а терпение у Тараса закончилось, — маниакально выдает он ей. И я понимаю, что он не просто отморозок, а человек, которого наша Маша знает.

— Отпустил девочку! — рычу я, хватая Машу за плечи. Девочка моментально вжимается в меня, облегченно выдыхая, но я чувствую, как ее трясет. Испугалась.

Мужик спокойно ее отпускает, отходя на шаг. На конфликт не идет, но и не бежит, словно имеет права на Марию.

— Белый, — оборачиваюсь. Моему парню не нужно ничего пояснять. Мы настолько сработались, что понимаем друг друга без слов. Белый хватает мужика сзади и скручивает в два рывка, вжимая мордой в капот внедорожника. Тут же обыскивает на предмет оружия и находит ствол. — Маша, в машину! — велю ей.

Отпускаю и открываю пассажирскую дверь. А она стоит на месте. В глазах страх, шок и растерянность.

— Мария, — снижаю тон, подталкивая ее к машине. А девочка не может отвести глаз от мужика, который даже не дергается. Лежит себе спокойно, прижатый щекой к капоту, и ухмыляется. Нет, это логично, учитывая, что помимо нас на крыльце еще с десяток ребят из охраны, и почти все вооружены. Мужик не идиот. Но и вины за собой не чувствует.

А куда это наша Маша успела вляпаться?