Бездыханные ІІІ

Дело в том, что когда Рейн только прибыл в особняк, он будто бы впал в сознательную кому. Отказывался говорить и вел себя почти как настоящий труп: часами не двигался и не поднимал глаза. Ему выделили большую, красиво обставленную комнату; Мелори почти все время сидела возле него и говорила о жизни умерших в целом, о том, что в этом больше плюсов, чем минусов. Она старалась его развеселить, завязать разговор, но все было тщетно. Крис же поначалу даже не обращал внимание на Рейна. Он сам в то время так же не отличался особой разговорчивостью. А Данте просто вел себя так, будто бы Рейн с ними не день или два, а несколько лет прожил. В первые дни он заходил в комнату к парню, так как тот не выходил из нее и даже не двигался с места, и спокойно вытирал пыль с мебели и подоконника, кидая простые фразы, наподобие того, какая сегодня чудесная погода или что сильный дождь побил все цветы в саду. Но Рейн, словно легкомысленно брошенная тряпичная кукла, сидел на кровати, уставившись стеклянными глазами на свои руки. Он был вымыт, а шрам на правой руке зашит, но парня это будто и не волновало. Так продолжалось несколько дней пока однажды днем Данте, в своих обычных односторонних (так как Рейн совсем не говорил) разговорах, не упомянул о том, что неплохо было бы подарить одну из многочисленных картин в их особняке какому-то музею. Когда прозвучало слово «картины» правая рука брюнета еле заметно, но все же вздрогнула. Данте это заметил, так как он всегда краем глаза следил за парнем, пытаясь узнать, что же из его слов может пробудить в Рейне жизнь. В тот же день, когда Мелори, как обычно в полночь, зашла проверить состояние парня, его в комнате не оказалось. Долго искать не пришлось: Рейн стоял в самом дальнем углу коридора, возле окна на втором этаже, и смотрел на портрет какого-то старого короля. Мелори не решилась его потревожить и просто осталась следить за ним издали. Парень простоял перед картиной до самого утра, совершенно неподвижно. Но как только яркие лучи солнца из окна упали на его лицо, парень вздрогнул, словно очнувшись ото сна, и быстрым шагом поспешил назад в свою комнату. Но в остальном его поведение не изменилось: он все так же молчал, и так же неподвижно сидел на кровати. И лишь когда ночной мрак окутывал большой особняк, Рейн выходил из комнаты и становился у очередной картины, рассматривая ее до самого утра. И каждый раз это была другая картина — он никогда не смотрел на одну и ту же дважды. А однажды, когда Рейн решился спуститься на первый этаж, дабы найти там новые объекты своего ночного наблюдения, так как весь второй этаж (кроме комнат, естественно) был им осмотрен, он попал в гостиную. Только вот оказалось, что комната уже была занята: у горящего камина, который был единственным источником света в комнате в ту ночь, на кресле сидел Данте и читал книгу. Рейн остановился у арки, сбитый с толку и слегка напуганный тем, что его заметили. Он не знал, что за ним и так все это время наблюдали. Но Данте лишь на секунду поднял глаза на гостя, после чего вновь погрузился в чтение, словно этот внезапный визит был ожидаем, и нисколечко его не удивил. Рейн стоял совершенно неподвижно, так если бы это могло помочь ему стать невидимым.

— Надеюсь, вам нравятся творения мастеров эпохи Возрождения, ибо в нашей гостиной находятся лишь такого рода картины, — не отрывая глаз от книги, произнес Данте, чем нарушил довольно длительное молчание и заставил брюнета испуганно вздрогнуть. — Справа от вас, например, находится полотно одного из учеников Леонардо да Винчи. Он попытался перерисовать одну из последних робот мастера «Иоанн Предтеча». Копия вышла довольно схожей с оригиналом, и незнающий глаз может даже их спутать, но вы, верно, сможете заметить главное отличие — лицо ученического Иоанна лишено того загадочного выражения, присущего Иоанну мастера Леонарда. Можете сами удостовериться в этом.

Данте замолчал и вновь погрузился в книгу. Примерно минут десять Рейн все еще стоял неподвижно, после чего вдруг сделал неуверенный шаг вперед и медленно направился к той самой картине, о которой говорил блондин. В ту ночь он смотрел на нее. Последующие несколько дней, равных количеству картин в гостиной, Рейн провел там же. Но теперь, вместе с ним, там иногда находился кто-то из жильцов особняка, ведь эта комната была их обычным местом времяпровождения. И даже так Рейну никто не мешал. Он смотрел на картины, остальные занимались своими делами. И плюс был в том, что теперь брюнет не содрогался при каждом шорохе или незнакомом звуке.