Безграничное сердце

— Нет, не жди, — влез Гэри. — Я хочу увидеть его внутренности.

— Такой кровожадный, — восхищено произнёс я.

— Я бы предпочёл без внутренностей, — решил вставить слово Лартин. — Если честно.

Но Тигги уже сам всё решил, поэтому сокрушил Лартина Тёмный Лист. Много раз. О самые разные предметы. Камни. Стены пещеры. Зрелище было не из приятных. Из-за крови и внутренностей. И мозгов.

Когда с крушением было покончено, Тигги подошёл и сломал кровавые корни, которые связывали меня и блокировали мою магию. Как только я освободился, то почувствовал волну зелёного, золотого и жёлтого, проходящего сквозь меня.

— Так гораздо лучше, — пробормотал я.

— Вечно тебя ловить, — проворчал Тигги, возясь с корнями у ног Гэри.

— Ну, это не совсем так. Честно говоря, на этот раз я вырос как личность и обещаю впредь избегать похищения.

Не совсем правда. Скорее всего, меня снова схватят. Это своего рода моя особенность.

— Кто мой большой и сильный мужчина, — проворковал Гэри.

Тигги залился румянцем.

— Я.

— Да, ты. Я знал, что ты придёшь и спасёшь меня. Я будто принцесса, ожидающая своего героя!

— Такой красивый, — сказал Тигги, нежно проведя своей большой рукой по гриве Гэри. — Моя прекрасная принцесса.

— Теперь мы можем выйти из пещеры? Вы, ребята, можете пофлиртовать и позже.

— Всё в порядке, Тигги, — сказал Гэри. — Сэм просто столкнулся с… кое-какими сложностями. И наконец-то осознал, что он двадцатилетний девственник-ханжа.

— Вовсе нет!

— Я рассказал ему про Октавио, — продолжал Гэри. — Сэм даже слово «секс» не смог произнести без запинки.

— Сэм никогда найти себе парня, — сказал Тигги. — Никто не сорвать его цветок.

— Не смейте говорить о моём цветке! — рявкнул я на друзей, проверяя сумку на спине Гэри. Полынь была на месте и надёжно завёрнута. Так что, по крайней мере, всё не зря. — И мне не нужен парень. Я сильный независимый мужчина с амбициями. Я буду самым молодым волшебником, который пройдёт обучение, и тогда я стану вершить великие дела. Великие!

— Да ладно? — саркастично спросил Гэри. А затем злобно ухмыльнулся. Злые улыбки единорога — верный признак того, что сейчас последуют злые слова. Я их ненавидел. — Значит, некий рыцарь никак не связан с этими амбициями? И ты не хочешь стать самым молодым волшебником, чтобы произвести на него впечатление?

— Заткни свой шлюший рот, — прорычал я, стараясь не вздыхать мечтательно при мысли о ярко-зелёных глазах и красивой улыбке. И волнистых светлых волосах. Типа, самых волнистых. Мне хотелось уткнуться в них лицом. — Понятия не имею, о чём ты говоришь.

— Угу, как же, — самодовольно произнёс Гэри.

— Ты хотеть набить рот рыцарем, — сказал Тигги. — Рыцарь, сорвать твой цветок и съест.

— Тигги! — возмущенно закричал я.

— Такой ханжа, — пробормотал Гэри.

— Я ненавижу вас обоих. Очень сильно.

И в доказательство своих слов, я выскочил из пещеры.

Но они, очевидно, мне не поверили, потому что последовали за мной.

Как я и предполагал. Наверное, я счастливчик.

Глава 2

Прошу, не взрывай мои соски

Однажды в королевстве Верания в трущобах Локс-Сити родился отпадный мальчик. Порой жизнь бывала непростой, но его родители были трудолюбивыми, в добром здравии и со всеми зубами. А это крайне важно.

Мать была цыганкой с красивой оливковой кожей и всегда умело за милой улыбкой скрывала жесткость в глазах. Однажды в переулке её попытался ограбить мужчина. Бедняга остался без яичек.

— А что случилось с его яичками? — спросил мальчик, когда ему было четыре года.

Мать усмехнулась.

— Я выбросила их в канализацию.

Отец застонал.

— Хорошо, что наш малыш теперь знает эту историю.

У него были каштановые волосы и раскатистый смех похожий на гром среди ясного неба. Отец родился на севере, жил высоко в горах, где круглый год падал снег, а люди носили немодную одежду из кожи яка.

— Я не буду это носить, — пожаловался мальчик, когда ему было семь лет.

Отец тяжело вздохнул.

— Это носит мой народ. Так теплее.

Он снова попытался всучить мальчику странную пушистую штуку.

— Сейчас август, — возмутился ребёнок. — И я не хочу стать живым примером того, кто рождается у человека и яка. Подходите, подходите! Посмотрите на невероятного полумальчика полуяка!

— Сэм, — проворчал отец. Мальчик всегда улыбался, когда слышал в голосе этот низкий звук.

— Сэм, — рассмеялась мать. Её хриплый смех всегда делал мальчика счастливым.

Мать звали Розмари. А отца Джошуа.

Да, они жили в трущобах. Да, у них было мало денег. Но они были счастливы.

Счастливы. Клянусь всем, что у меня есть.

Моя мама работала в маленьком цветочном магазинчике в конце разбитой кирпичной дороги и, ухаживая за полевыми цветами, любила петь на языке, напоминавшим птичью трель. Она как-то мне сказала, что эти песни очень старые, старше, чем сама Верания. Mamia, бабушка маминого клана, учила её петь под звёздным небом, когда табор ещё стоял в поле далеко от Локс-Сити.