Бежать нельзя остаться

Подняв голову, девушка против воли усмехнулась. Она – оперирующий хирург, Орга – ассистент, Ятрагор – главный анестезиолог. Ни дать, ни взять – операционная бригада. Почти как в той, прежней жизни…

…Посмотрев зрачки мальчика и пощупав пульс, она убедилась, что пора начинать.

– Ятрагор, сколько времени он будет спать?

– Крепкого сна – три четверти часа, потом потихоньку пробуждаться начнёт…

– Успеем! – тихо произнесла Аглая, стараясь придать голосу уверенности, и склонилась над мальчиком…

…Ей приходилось раньше делать такие операции, поэтому, несмотря на нестандартную обстановку, она взяла себя в руки. Сарматские ножи остротой своей не уступали хирургическому скальпелю, а к их форме она приспособилась довольно быстро. Орга, по обыкновению тараща тёмные глаза, покусывала от волнения губы, но помогала исправно.

Вот и злосчастная «дурная кишка»! Аппендикс отличался багрово-синюшным цветом и отёчностью. Только бы не вздумал лопнуть прямо здесь, в животе!… С величайшей осторожностью Аглая поддела его костяным крючком и извлекла наружу. Исхитрившись наложить дополнительный шов, она отрезала отросток, тут же лопнувший прямо у неё в руках, обдав скамейку густым зеленоватым гноем. Орга сдавленно охнула.

– Успели… , – произнесла Аглая отрешённо.

Промыв рану, она быстро и тщательно зашила края и наложила подобие повязки, стараясь в очередной раз гнать подальше навязчивую подленькую мыслишку про антибиотики…

– Теперь родителям его надо вернуть – пусть караулят. Да со швом поосторожнее – не дай Бог, разойдётся…

***

…Море… Бескрайнее море… Странно, раньше она море не особо любила – так, окунуться пару раз. А сейчас могла бесконечно смотреть на перекаты волн, уходящие к горизонту и несущие покой и безмятежность…

…Выйдя из «операционной», Аглая молча и не обращая внимания на столпившихся сарматов, нашла в одном из мешков кувшинчик с эллинским вином и ушла на корму, уединившись в небольшом закутке у борта.

Она сидела, смотрела на волны и потягивала из витого горлышка терпкий напиток. В голове была пустота. Её благоразумно оставили в покое, и даже Майпранг не стал этого покоя нарушать…

…Тихие шаги по палубе сзади заставили Аглаю прислушаться, а через мгновение рядом присела Чеслава. Помолчав, она взяла из рук девушки кувшинчик и поднесла ко рту. Сделав несколько глотков, боярыня тоже уставилась в морские волны.

– Прости, – вдруг тихо произнесла она. – Я тебя оскорбила, прости… И спасибо за сына…

Аглая пожала плечами. Впрочем, чувства Чеславы она понимала – та продолжала ненавидеть и бояться сарматов, и у неё, признаться, были на то основания. Но личные оскорбления – всё же перебор…

– Ладно, было – и быльём поросло! Я тебе с самого начала сказала, что зла не желаю, – она готова была на перемирие.

Чеслава отхлебнула ещё вина и вернула кувшинчик. Внезапно глаза её прищурились, словно боярыня внимательно рассматривала волны.

– Но мужа своего я тебе не отдам, как бы ты о том не грезила!…

Аглая чуть не поперхнулась и удивлённо повернула голову.

– Зачем мне твой муж??? У меня свой есть! – её глаза встретились с холодным голубым взглядом.

– Какой он тебе муж? Вы ж перед Богом не венчаны! – почти весело произнесла Чеслава.

– Везде обычаи свои, тебе ли не знать, боярыня! И клятвы разным богам дают, да и не в этом дело, а в том – как потом эти клятвы выполняют!

– Ты другого рода-племени. Зачем волк тебе? – она с интересом посмотрела на Аглаю.

– Тебе слово «любовь» знакомо, Чеслава? – откровенничать с неожиданной противницей желания не было, но и оставлять подобные вопросы без ответа не годилось.

– Знакомо! В сказках это слово часто молвят, про сладость да радость его рассказывают…

– Ну, значит, не только в сказках… , – Аглаю ответ боярыни, мягко говоря, удивил: выходит, она Радомира… никогда не любила, что ли???

Будто прочитав её мысли, Чеслава продолжила:

– У нас про любовь не спрашивают. Муж справный, молодой, боярин, воевода княжеский – всем на зависть! Я о лучшей доле и не мечтала…

Аглая задумалась. Ей почему-то казалось, что в боярской семье до недавнего времени царили мир, согласие и… взаимные чувства. А оно вон как выходит!

Чеслава же не унималась:

– Ты лучше скажи, что ж это у вас с вожаком детишек не получается, раз у вас такая любовь? Вы, поди, не за ручки в шатре-то своём держитесь, а ты ни разу не тяжела…

– Не тяжела – значит, время не пришло! – буркнула Аглая – ей как-то в голову не приходило размышлять об их с Майпрангом потомстве и, тем более, обсуждать эту тему с Чеславой.

– Лучше честно скажи, что не хочешь детишек от волка рожать – ищешь кого-то понадёжнее! Так вот, на носу своём заруби: не получишь Радомира, не отдам я его, не позволю уйти!!!

Внезапно Аглаю осенило: боярыня пьяна! Тревоги и встряски последних дней, не говоря уже о серьёзной болезни сына, здорово выбили её из колеи, и пары глотков крепкого вина хватило, чтобы она эту колею потеряла окончательно…

Но… Не зря говорят: что у трезвого на уме – то пьяный уже сделал! Значит, мысли такие у Чеславы в голове есть. Интересно, откуда? Не Радомир же с ней сдуру откровенничал???…