Безликая женщина (ЛП)

— Эта умнее, чем мы думали, любимая.

— Она необычная, да? — герцогиня похлопала по его ладони. — Сыграй с ней забавы ради, милый. Может, тогда ты сможешь победить егеря.

— Он не умеет играть. Он побеждает удачей.

Она склонилась и подвинула пешку на две клетки. Игра началась, и она не знала, что делать, кроме как тихо сидеть в грязной одежде.

Герцогиня будто касалась взглядом. Она взвешивала Айслинг, ее вид, ее действия, ее поведение. Айслинг ощущала себя жуком под лупой.

— Я думала, мои служанки уничтожили это тряпки, — сказала герцогиня. — Жаль, что они еще существуют.

— Это моя одежда.

— И зачем ты это надела? Тебе подарили лучшее платье при дворе фейри, а ты выбрала, — она махнула рукой, — это.

— В этом удобно.

— Тебе удобнее прятаться за тряпками, ты об этом?

Айслинг прикусила губу. Герцог подвинул пешку с другой стороны доски. Не лучший выбор, но Айслинг этого хватило, чтобы возник план.

— Вы видите меня насквозь, герцогиня.

— Тебе глупо прятаться. Ты сильная. Твой облик должен соответствовать силе.

— Не согласна, — пробормотала Айслинг, двигая фигуру. — Думаю, самые сильные существа — те, кто такими не кажутся. Мелкий паук самый ядовитый. Так в дикой природе.

Герцог фыркнул.

— Мелкий паук не менее опасный, чем яркая рыба. Яд — это яд, дамы, облик не важен.

Он убрал одного из ее слонов с доски, склонился к столу. Она узнала его взгляд. Он думал, что поймал ее, но Айслинг никогда не попадалась так просто.

Она подвинула фигуру, чтобы прикрыть ферзя, и приподняла бровь.

— Разве вы не согласны, что яд эффективнее, когда он неожиданный?

— Нет, — герцог покачал головой. — Ты описываешь личное удовольствие. Есть радость в том, что жертва не знает, что ты ее убиваешь, или что она умрет в этот день, но яд эффективен, каким бы ни был облик.

Она беспечно подвинула пешку и хмуро посмотрела на доску.

Герцогиня провела ладонью по юбке.

— Ведьмочка, ты обдумала наш разговор?

— Какой? У нас их было много, — ее ворчливый голос был смелым поступком, но Айслинг не собиралась показывать этим фейри слабость.

— Ты сняла свое проклятие.

Смелые слова заставили Айслинг отпрянуть. Она сжалась, вдруг ощутив себя слабой и уязвимой. Ее проклятие всегда было ее убежищем, и было все еще не по себе вспоминать, что ее лицо видели.

— Вы уже это знали.

— Да, но я кое-что говорила давным-давно. У тебя три проклятия, и мне интересно, раскрыла ли ты третье.

— Меня прокляли лишь дважды.

Герцогиня взмахнула рукой, быстрая, как змея, и сжала тонкой ладонью предплечье Айслинг. Она увидела неровную кожу под мороком герцогини. Она была существом из корней и шершавой коры. А потом морок вернулся на место, и на нее посмотрела красивая женщина.

С удивительной силой она повернула ладони Айслинг, татуировки глаз оставались в центре.

— Ты убрала одно проклятие и освободила следующее, ведьмочка. Вопрос в том, что это за загадочное проклятие.

Айслинг выдохнула с шипением.

— О какой искаженной магии ты говоришь? Меня прокляли только дважды.

Сердце гремело, звук разносился по саду. Каждый удар притягивал Айслинг все ближе к герцогине. Ее легкие сжались, но она не могла противиться магии герцогини.

— Покажи свои тайны, — прошептала герцогиня. — Ты обещала это, ведьмочка. Покажи истории, написанные магией крови на твоей коже.

Сила трещала в воздухе, окружая их, копилась и била по коже, пока не взорвалась ослепительным зеленым светом. Айслинг закрыла глаза и подняла свободную руку к лицу, но было слишком поздно.

Она снова видела воспоминание. Обжигающая боль магии в ладонях, агония, зачарованная плоть, которую не удавалось срезать. Снова и снова она видела воспоминания, пока они не стали ясными.

Бадб перевернула ее ладошки, гладила пальцами глаза, но не создавала татуировки. Нет.

Она обводила их.

Глаза были на ее ладонях до черных кончиков. Глаза Айслинг открылись, зеленый свет обжигал, но это не имело значения. Весь ее мир пошатнулся.

Бадб не проклинала ее. Она добавила чары, чтобы запереть проклятие, которое уже существовало в ее ладонях.

Она отдернула руку от герцогини, грудь вздымалась и опадала от панического дыхания. Почему она так не помнила? В ее голове было воспоминание, как Бадб наносила татуировки. Кто влез в ее разум?

— Ах, — отметила герцогиня, — так вот, кто ты.

— Вы ничего обо мне не знаете.

— Лги себе, сколько хочешь, чтобы успокоить, ведьмочка. Но я вижу тебя, как еще никто не видел, — она склонилась к плечу мужа и радостно вздохнула. — Помнишь его, любимый? До того, как его отправили в Подхолмье и заперли, утопив ключ в ужасно глубоком озере?

— Кого? — Айслинг было не по себе.

Герцог отклонился и прижал жену к своему боку.

— Ах, конечно, он. Он был величавым в свои дни. А теперь? Правит империей гнили. Позор. Он мог быть великим, если бы ему дали шанс.

— Обидно, — ответила герцогиня. — Он был забавным, но и невероятно сильным. Полагаю, понятно, почему они выбрали его, и почему он выбрал ее. Странно, что они отослали ее как подменыша. Представляешь? Наглость ее семьи?

Айслинг ударила ладонью по столу, фигуры пошатнулись от силы ее гнева.

— Скажите!

Странная искра блестела в глазах герцогини.