Безликий

— Могу проводить, — предложил Долин. — Прямо сейчас.

— Нет! — с ходу отмел я этот вариант.

Идея выйти из клуба, удерживая хореографа на прицеле, меня нисколько не воодушевила.

— Кто делает паспорта? Проклятье! Да пойми — мне нет никакого резона убивать тебя! Просто скажи адрес!

— А дальше?

— А дальше я запру тебя в подвале. Отпущу, когда все закончится. Или начать ломать ноги?

— Улица Кюри, дом три, корпус два. Фотоателье «Прекрасное мгновение». Спросишь мастера Рено.

— Ладно, поверю на слово. А теперь шагай к лестнице.

Удивительное дело, но Виктор протестовать не стал, отлип от стены и осторожно двинулся по коридору. Сразу споткнулся, выругался и попросил:

— Проклятье! Верни фонарик! В такой темени сам черт ногу сломит!

Мрак для простого человека в клубе и в самом деле сгустился непроглядный, поэтому я вытащил из кармана фонарь и вложил его в заведенную назад руку хореографа. Честно говоря, носить при себе эту электрическую штукенцию было попросту неуютно.

— Двигай! — вновь распорядился я, продолжая удерживать Виктора на прицеле его собственного браунинга.

— Сейчас! — отозвался Долин и сдвинул ползунок фонарика, но лампочка не загорелась.

А меня будто под руку толкнули! Электричество!

Я уловил, как внутри корпуса что-то щелкнуло и загудело, и машинально скакнул в сторону, а миг спустя коридор прочертила ослепительная нить разряда! Она угодила в дверную ручку и осыпалась всполохом искр. Виктор крутнулся на месте и махнул рукой, вновь ловя меня на прицел замаскированного разрядника, но сразу грохнул выстрел. Хореограф выронил фонарик, схватился за грудь и сполз по стене на пол.

Когда я присел рядом, желая проверить, насколько серьезно ранение, он лишь прохрипел:

— Зря Ольгу… — и умер.

Пару секунд я еще зажимал рану Виктора ладонью и попутно безуспешно пытался нащупать пульс другой рукой, затем выдохнул проклятие.

Ну что за гадство?!

Ухватив покойника под мышки, я поволок его по коридору, вытащил на задний двор и бросил там. Бегом вернулся обратно, схватил на кухне первую попавшуюся тряпку и принялся лихорадочно затирать натекшую на пол кровь. А только-только замыл липкую лужицу, и на улице пронзительно заверещал свисток: не иначе постовой на перекрестке все же расслышал подозрительный хлопок.

Вот незадача!

Я кинулся в фойе и едва подбежал к столу, за которым мирно посапывал Лука, как входная дверь затряслась под ударами.

— Открывайте! Полиция!

Проклятье! Кто бы только знал, как надоело мне слышать эти слова!

Сунув браунинг под руку Луке, я кинул на пол прихваченную в коридоре гильзу и лишь после этого впустил внутрь встревоженных полицейских, коих оказалось аж трое. Не иначе клуб стал пользоваться в округе не самой лучшей репутацией…

— Кто стрелял?! — с порога потребовал объяснений один из стражей порядка.

Я скорчил такую физиономию, будто меня об этом спрашивали как минимум десятый раз, и наподдал ногой, отправляя гильзу к дальней стене.

— Кто стрелял? — вздохнул я после этого и указал на Луку. — Он. Сторож! Нет, вы только посмотрите на него! Нажрался как сапожник прямо на рабочем месте!

Двое постовых остались стоять у входа с револьверами наизготовку, а тот, что задал вопрос, подошел к столу со служебным фонарем и осветил там все кругом.

— А он знает толк в извращениях, — проворчал бдительный констебль, заметив помимо двух бутылок вина еще и полупустой пузырек лаунданума. Постовой взял браунинг и понюхал ствол, затем благоразумно разрядил оружие и принялся тормошить Луку. Громила лишь промычал в ответ что-то нечленораздельное, икнул и вновь распластался на столешнице.

— Фуф! — помахал полицейский перед лицом ладонью, разгоняя запах перегара. — Не возражаете, если мы здесь осмотримся? — спросил он после этого.

— Да пожалуйста! — махнул я рукой с показной беспечностью, а по спине так и побежала тоненькая струйка пота.

К счастью, энтузиазма констебля надолго не хватило. Полицейский прошелся по фойе и даже посветил на лестницу и в один из коридоров, а потом запал иссяк, и он вернулся ко мне.

— Вы бы сделали внушение сторожу, — попросил постовой, прежде чем выйти с коллегами на улицу.

— Сделаю! Непременно сделаю, как только проспится! — пообещал я, хоть на деле Луку нисколько не осуждал. Гибель трех товарищей меньше чем за неделю кого хочешь выбьет из колеи. Особенно если и сам избежал гибели лишь чудом.

Заперев дверь, я забрал со стола браунинг, сунул его в карман брюк и побежал на задний двор. За время моего отсутствия покойник никуда не делся, так и валялся у крыльца. Крови под ним натекло не слишком много; когда я потащил тело Виктора в каретный сарай, темная полоса на дорожке оборвалась уже на втором или третьем шаге. Дощатый пол и вовсе остался девственно-чист.

Спустить покойника по крутой каменной лесенке не составило никакого труда — просто спихнул его вниз. Куда дольше пришлось провозиться, загружая тело в лодку.