Безликий

Но вот со спутницей барона вышел конфуз. У меня просто не получилось перенести на бумагу ее безупречную красоту. Выходило что-то совсем иное. От злости и непонятного разочарования даже началась мигрень.

Я в задумчивости закусил кончик карандаша и попытался восстановить облик девушки, но нисколько в этом не преуспел. Зато обратил внимание на сам карандаш. На дереве хватало оставленных зубами вмятин, а подобным образом прикусывал кисти и Пьетро Моретти.

Стоит поскорее избавиться от этой привычки, иначе запросто могу выдать себя какому-нибудь внимательному наблюдателю. И опасаться тут следовало даже не инспектора Морана, а скорее, Жиля — вот уж кто мастер подмечать подобные мелочи.

Постучав карандашом по краешку стола, я вновь сосредоточился на спутнице барона, но изобразить ее на бумаге так и не смог, опять вышло что-то не то, да еще заметно усилилась головная боль. В сердцах я вырвал испорченный лист, смял его и кинул на грязную тарелку, а чтобы хоть как-то успокоиться, нарисовал навалившуюся на стол Ольгу и соблазнительный изгиб ее спины.

Но успокоиться не получилось. Скорее уж наоборот. Русская прима была чудо как хороша.

Краешком глаза я уловил движение и едва успел захлопнуть блокнот, прежде чем на свободный стул плюхнулся перебежавший через дорогу Гаспар. Испанец был помят и растрепан, глаза покраснели, а щеки чернели длинной щетиной.

— Салют! — поприветствовал меня Матадор и прищелкнул пальцами, подзывая официантку. — Эй, красавица! Чашку кофе, да покрепче!

— Бессонная ночь? — усмехнулся я.

— Засиделись за картами, — подтвердил Гаспар, закуривая.

— И как?

— Этот мелкий жулик опять всех обчистил! — выругался испанец.

Он точно имел в виду Жиля, и я рассмеялся.

— Ожидаемый результат, разве нет?

Гаспар раздраженно махнул рукой, ослабил узел узкого черного галстука, а потом и вовсе расстегнул ворот рубахи. Пиджак к завтраку он надевать не стал, ограничился жилеткой.

Официантка все той же неспешной походкой сомнамбулы подошла и выставила на стол чашку черного кофе; Гаспар задумчиво глянул ей вслед, почесал рубец на шее и подался ко мне над столом.

— Когда товар дальше отправляем?

— Сегодня или завтра, — пожал я плечами. — Может, послезавтра. А что?

Испанец достал из портсигара новую сигарету и прикурил от окурка, прежде чем нервным движением пальцев вдавить его в дно стеклянной пепельницы.

— Скучно, — изрядно удивил меня испанец таким ответом. — Застоялись кони в стойлах! Жизнь впустую проходит!

— И карта не идет, — понимающе усмехнулся я.

— И это тоже, — подтвердил Гаспар, отпил горячего кофе и указал куда-то через дорогу. — О, хозяйка прикатила.

Я обернулся и увидел, как из открытого экипажа на тротуар выбирается Софи в простом белом платье и шляпке с широкими полями.

Никого из охранников при ней не было.

— Не понял? — проворчал я, достал бумажник и выгреб монеты из отделения для мелочи.

— Заплатишь за меня? — спросил Гаспар. — А то на мели.

— Заплачу.

Я ссыпал на край стола горстку мелочи и раздраженно зашагал через дорогу, не пропустив при этом отчаянно сигналившую клаксоном самоходную коляску. Шофер высунулся из окошка и заорал благим матом, тогда Гаспар щелчком пальца отправил к нему в окошко окурок и спокойно зашагал вслед за мной. Баламут моментально заткнулся и согнулся в три погибели, пытаясь отыскать сигарету, прежде чем та прожжет обивку салона или его собственный костюм.

Софи хоть и видела нас, не стала дожидаться на крыльце и прошла в клуб; я забежал следом и с ходу спросил стоявшего в дверях Луку:

— Ты что, отпустил Софи вчера одну?

Лука покрутил завитой кончик уса и спокойно ответил:

— Она уезжала не одна. Сказала, охрана не нужна.

Гаспар рассмеялся.

— Ну Лука! Ну ты как всегда!

— Иди поспорь с ней! — резко бросил громила, достал платочек и протер им блестящую восковой натиркой макушку. — Мое дело маленькое. Мне говорят, я делаю.

Я беззвучно выругался, поспешил за Софи и без стука распахнул дверь ее кабинета.

— Интересно, с кем и где ты провела эту ночь, моя дорогая кузина?

Софи сняла шляпку и потребовала:

— Закрой дверь.

Я переступил через порог, выполнил распоряжение и напомнил о своем вопросе:

— И все же? Где ты была?

— Это не твое дело, дорогой кузен. Я способна сама позаботиться о себе.

— Как в прошлый раз?

— Такого больше не повторится! — отрезала Софи, встала у зеркала и принялась расчесывать черные локоны. Под ее глазами после бурной ночи залегли густые тени, а лицо было самую малость бледнее обычного.

Я уселся в кресло и проворчал:

— В самом деле? Уверена?

— Ревнуешь, Жан-Пьер? Это лишнее.

— Я хочу знать, где тебя искать!

— Там ты меня больше не найдешь, — отрезала хозяйка клуба, положила расческу на туалетный столик и отошла к бару. — Тебе что-нибудь налить?

— Это лишнее, — отказался я.

Софи негромко рассмеялась.

— Не дуйся, Жан-Пьер! Лучше расскажи, как все прошло.

— Табак в каретном сарае, — сообщил я. — Чем раньше переправим его китайцам, тем лучше.

— Я позвоню и обо всем договорюсь, — пообещала Софи. — Джимми Чен будет доволен.

— Еще бы он не был! — фыркнул я.