Безликий бастион (СИ)

Почему я не был заинтересован хотя бы одной из них? Вы подумаете, что они не были достаточно хороши для меня. И это окажется правдой. За пару дней о них уже можно было делать какие-либо выводы. Что касаемо внешности, то касаемо и характеров. О методах работы я и вовсе умалчиваю.

Лина – достаточно добрая и милая. Она почти всегда смотрела на моих мальчишек влюблёнными глазами, пытаясь общаться и узнавать каждого. Мне в ней очень нравилось это качество. Та душевность, что так схожа с материнской любовью и заботой. Вроде бы это излишне в этом суровом спорте, да вот только парни не слабели ни духом, ни характером, наоборот становясь выносливей и более жестокими к играм. Также Лина была достаточна хороша собою, хоть и скрывала свою красоту в скромности.

Тата же наоборот была стойкой и отчасти строгой. Она всегда смотрела на мальчишек с прищуром, когда они творили что-то не ладное. И почему-то эта халатность голубых, как сапфиры глаз, их останавливала. Но с другой стороны она была слишком игрива и легкомысленна. Иногда мне даже казалось, что Тата отрицательная героиня какого-то американского фильма. И именно это многим мужчинам в коллективе очень и нравилось, но я лишь видел в ней очень хорошего работника. Не более.

Одним словом, девушки потихоньку нашли себе приют в нашем ледовом дворце. Я перестал на них срываться и злиться, требуя больше всего того, что они могли дать. Естественно, Тата и Лина выкладывались на все сто процентов, поэтому уже через две недели их усердной работы, я потребовал документы от начальства. Он лишь отмахнулся, сказав, что позже подготовит бумаги.

Я, молча, сидел в своей каморке на маленьком диванчике, сняв кроссовки и растянув ноги. Мои мысли сейчас не были увлечены прокручиванием игры «Трактора», которую я уже раз пятый пытался посмотреть на большом экране. Я думал. И думал не о том, что приобрёл за последние два года (а приобрел я довольно многое), а о том, что потерял. О том, кого именно потерял.

Да, я имею в виду Еву Майер. Единственную девушку, что смогла принять моё равнодушное сердце. Как бы я не пытался, за те три года, что я жил, оставив её, я не мог принять кого-либо другого. Меня словно ударили по голове до той степени, что я перестал видеть женщин. Даже безумно красивых и милых. Мой мозг словно запрограммировал себя на самоуничтожения, извлекая из моего существования даже физические потребности. И вам не показалось, я действительно сказал «существование».

У меня было все. Хорошая работа, которая мне нравилась и доставляла удовольствие. Квартира в центре города, где меня всегда ждала морская свинка Гоша. Довольно дорогая машина. Не те, конечно, на которых ездили Майер, но и не дряхлый драндулет Олега, какой мы сдали в утиль совсем недавно. Вы спросите о друзьях? Да, у меня они были. Хоть и не такие весёлые и безумные алкоголики, как Витя, но очень даже верные и преданные. Кстати, недавно слышал, что он женился. На местной девушке, которая очень хорошо готовит и воспитывает его. Ну а что я? Я рад за него.

Да, у меня было все… Нет, не все.

Я потерял ту, которая сделала из меня человека. Которая научилась бороться за желания. Которая любила меня точно также сильно, как и я её. Можно миллион раз назвать меня дураком, но я реально жалел, что ушёл тогда, сломавшись под гнётом воспоминаний. Я боялся, что Ева проживёт в остатке ненависти к своему лицу, мирясь с тем фактом, что именно я сделал её чудовищем. Она бы меня простила. Я это точно знаю. И именно это меня и оттолкнуло. Возможно, это был и верный выход, оставить её, но я был не прав, когда не дал ей возможность выбирать. Она была достойна этого.

Не знаю почему, но я совсем забыл, как выглядит её лицо без маски. Словно что-то произошло, отчего у меня мгновенно стёрло память. Как бы не пытался я, вспомнить её шрамы, её грубые черты и аккуратные припухлости губ, которых я с трепетом касался, я не мог воспроизвести образ. Она словно исчезла из моей памяти, оставив лишь след безликости.

В моём сознании пронёсся один из дней, что провел рядом с ней, с моей миниатюрной Евой Майер. Я помню, как она подарила мне целый вечер на коньках в ледовом дворце Екатеринбурга. Я помню, как мы с ней танцевали. Я помню, её звонкий смех. Поэтому мне пришлось потрудиться, чтобы тоже придумать какой-нибудь подарок для Евы. И я не прогадал, когда в одно летнее и солнечное утро, мы уселись на газон и занялись садоводством.

Она босая сидела напротив меня, закапывая маленькими ручками рыхлую землю, куда минуту назад мы всадили небольшую алую розу. Её лицо было словно в тумане, поэтому чарующие глаза для меня сегодня были загадкой. А очень зря. Я хотел глядеть в них и любоваться прозрачностью трёх самых обворожительных оттенков.