Безлюдье. Дилогия

Последний эшелон ополчения из женщин и подростков они решили оставить в глубоком резерве, необходимо будет прикрывать эвакуацию населения. В случае начала боевых действий в поселках решили никого не оставлять, вывезти всех за Днепр. Для этого необходимо заранее сверстать эвакуационный план и подготовить технику. Связистам же была поставлена глобальная задача, создать новую сеть на будущем поле боя, перевести управление им в режим реального времени, то есть использовать самые последние достижения техники человечества. Жители Капли и гости с белорусских анклавов засиделись на совещании до позднего вечера. А впереди было еще громадье дел. Ведь необходимо заниматься собственным сельским хозяйством и выполнять планы по строительству. Люди отчетливо понимали, что в ближайшие несколько месяцев вкалывать им придется по двенадцать часов в день.

После совещания Михаил попрощался с полковником, тот уезжал рано утром, обещал приехать на следующей неделе с бойцами и, похоже, надолго. Вместе с ним уезжал и Ружников, у него были свои дела в Зубково, вот и воспользовался оказией.

Михаил только к десяти вечера смог вырваться в офис шерифа. Вязунец как раз заканчивал готовить дела к завтрашнему суду. Его помощник быстро сообразил горячего чайку с сушками. Прошлогодние кондитерские изделия пришлось сначала размачивать, а только потом грызть.

— Илья, такой непростой вопрос у меня, кого ты можешь отдать на заклание?

Вязунец, по всей видимости, ожидал такой вопрос и поэтому молча пододвинул два файла — Вот эти два, один откровенный фашик, от помощи следствию отказывался, ведет себя по хамски. И второй, из ментов, сам пошел добровольно в каратели. Прапорщик Петухов как-то был с ним в одном рейде, говорит, что этот откровенный садист. Не жалко их обеих совершенно.

— Ну ладно, значит, решено — Михаил задумался — Проведи ка меня к капитану.

— А оно надо? — шериф внимательно посмотрел на друга — Ты, что с ним сделал, Миша? У Мелехова от одного имени твоего тик начинается. А ни синяков, ни следов пыток на теле нет.

— Тебе лучше не знать, Илюха. Это наши проблемы.

— Ну как знаешь, командир, пошли.

Шериф вышел в маленький коридор и двинулся к небольшой камере, там находился только один пленный. Остальные рейдеры сидели в новом помещении, специально освобожденным под арестантские нужды. Вязунец расстегнул кобуру и молча открыл дверь. Бойко неторопливо вошел в крошечную камеру. На койке сидел тот самый военный, он чуть не подскочил, когда рассмотрел, кто к нему пожаловал. В глазах пленного мелькнул страх, перешедший потом в смертную тоску.

— Ну что скажешь, капитан? Завтра суд, ваша судьба будет решаться — атаман пристально взглянул в лицо пленного. Плечи у капитана непроизвольно опустились, но в глазах появилась отчаянная решимость. «Крепкий все-таки орешек, этот Мелехов» — подумалось Михаилу.

— А что сказать, атаман. Грешен, отвечу, за спинами других прятаться не привык.

— А от второго шанса не откажешься? — Михаил опять взглянул с немым вопросом на капитана, он знал, что в этот момент глаза его засветились серебристым огнем. Мелехов, увидев такой оборот, слегка поежился, но голову не опустил, и ответил чуть захрипевшим голосом — Не откажусь.

— Тогда будет у тебя второй шанс, но придется кровавым потом отработать.

— Согласен.

— Точно? Ведь в своих надо будет стрелять.

— Не мои они, атаман, просто так карта легла. Меня уже просветили на счет ваших людей, живете вы тут нормально, по-человечески. А я что, нелюдь какая?

— Смотри, капитан. Если что не так, ответишь передо мною.

— Отвечу — Мелехов смело взглянул прямо в глаза своего палача, и в этом взгляде Бойко увидел именно то, что хотел.

— Тогда договорились.

Атаман вышел на крыльцо и посмотрел на небо, солнце уже село, только жалкие его отблески пунцово гуляли по вечно бегущим куда-то облакам. Похоже, погода опять менялась, ветер дул с севера.

В правлении, куда он заскочил, чтобы забрать нужные бумаги, его ждал сюрприз. Его маленький кабинет занимали Тормосова и Складников, видимо именно его и ждали. Полковник поначалу задал несколько рабочих вопросов касающихся завтрашнего дня. Затем слово взяла Татьяна Николаевна.

— Михаил Петрович, скажите мне, пожалуйста, вот обязательно завтра кого-то казнить? Ведь есть пример прошлогодних мятежников, они выдержали испытательный срок и потом неплохо себя проявили во время боя. Может не требуется вот такая излишняя жестокость?

— А это не у меня надо спрашивать, Татьяна Николаевна, а у народа. Как уж они решат, простить ли тех, кто пришел убивать их детей, или нет.

Тормосова опустила голову.

— Видите, ответ вы знаете. Это ведь были не просто солдаты, а каратели, с такими разговор у нас короткий.

— Но ведь не всех.

— Завтра решим — грубо оборвал ее Бойко, разговор стал ему не нравиться.

— Атаман, а не много ли вы себе позволяете! — женщина неожиданно повысила голос — Может у вас проблемы с психикой? Ходят странные слухи о сарае, полностью залитом кровью, и о вашем нервном срыве.