Безлюдные земли

Начальник отдела Август Стен сидел за письменным столом. Бергер никогда раньше его не встречал и был поражен в первую очередь его прямой спиной. Как будто он просидел по стойке смирно больше шестидесяти лет. Перед Бергером вдруг мелькнуло видение: детский стульчик из пятидесятых годов, в котором сидит младенец со стального цвета волосами и абсолютно прямой спиной. Благодаря этому последовавший разговор стал капельку терпимей.

– Присаживайтесь, – сказал Август Стен и, еле двинув рукой, указал на два низких стула по другую сторону письменного стола.

Они сели. Помолчав, Стен продолжил:

– Для начала замечу, что ваша пара за прошедшую неделю устроила немалый переполох в полиции страны. И лишь тот факт, что вы спасли шесть девочек и уничтожили преступника, позволяет нам с чистой совестью закрыть глаза на ваши нарушения и откровенные преступления. Однако мне и многим другим сложно сделать это, когда речь идет о злоупотреблении служебным положением и неподчинении начальству.

– Ничего такого никогда и не было, – сказала Блум. – То, что мы делали, соответствовало интересам начальства, то есть полиции, то есть общества. Справедливость – разве не на ее восстановление направлена вся деятельность полиции? Не на то, чтобы вершить правосудие?

– Само собой, – ответил Август Стен, направив тяжелый взгляд в самые глубины души собеседницы. – Однако справедливость – понятие сложное и включает в себя не только какую-то нейтрализацию, когда преступление уже было совершено. С точки зрения справедливости, еще важнее предотвращать преступления, останавливать преступников до того, как они перешли к действиям. Справедливость становится менее однозначным понятием, когда преступление еще не было совершено.

– Я только не понимаю, как это связано с охотой на Вильяма Ларссона, – сказала Блум.

– На Улле Нильссона, – поправил ее Август Стен. – Никакого Вильяма Ларссона в этом деле нет.

– На Улле Нильссона, – сказал Бергер, – который как нечего делать проскочил через абсолютно надежные проверки персонала СЭПО, когда устраивался на работу в «Виборг Детальист АБ» в ноябре три года назад.

– Что, вероятно, оказалось возможно именно потому, что он просто-напросто был Улле Нильссоном, – ответил Стен, сверля взглядом Бергера, который впервые ощутил его силу, зато уж ощутил по полной.

– Не может быть, чтобы в компьютере Улле Нильссона не было ни намека на его прошлое как Вильяма Ларссона, – возразил Бергер.

– Содержимое компьютера изучается, – сказал Стен. – Но в ваших так называемых материалах неофициального расследования нет никаких доказательств тому, что ваш исчезнувший и, вероятно, давно уже мертвый друг детства Вильям Ларссон имел хоть какое-то отношение к Улле Нильссону.

– Но мы нашли похитителя. Мы бы никогда не сделали этого без неофициального расследования, проведенного, прежде всего, Молли.

– Вы нашли похитителя, потому что он отказался тратить государственные средства на незаконные услуги той, кого он, судя по всему, считал частным лицом, то есть Молли Блум, – спокойно парировал Стен. – Вместо этого он оставил в незаконном устройстве предупреждение для нас, чтобы мы могли найти вас, когда вы готовились совершить серьезное преступление. Ты, Молли Блум, при помощи вируса вывела из строя записывающее устройство в комнате для допросов и после этого еще смеешь утверждать, что о неподчинении начальству не шло речи.

– Значит, оказалось чистой случайностью, что именно этот инженер оказался серийным убийцей и похитителем, которого мы искали? – спросил Бергер.

– Похоже на то, – ответил Стен. – Но, как я уже сказал, выяснение обстоятельств продолжается.

– Стало быть, нам просто повезло? – воскликнул Бергер.

– Только не в финале. Там вы действовали эффективно, хотя и с излишней жестокостью. Но даже на это мы готовы посмотреть сквозь пальцы, поскольку это привело к освобождению шести девочек.

– С излишней жестокостью? – повторил Бергер.

– Но ведь любой полицейский знает, что выстрел экспансивной пулей с расстояния в один метр в промежность приводит к такому кровотечению, что смерть наступает довольно быстро.

Бергер прикусил язык и посмотрел на Блум. Она сидела совершенно неподвижно и ответила на его взгляд нейтральным выражением лица. Это удержало его от дальнейших тирад.

Стен продолжил:

– Поскольку вам удалось заставить преступника признаться, где находятся его жертвы, до того, как он умер, мы поддержали решение стокгольмской полиции о признании ваших действий необходимой обороной. Но очевидно же, что это было не так.

– И что же это было? – поинтересовался Бергер.

– Убийство, разумеется, – сказал Стен и обратил взгляд на Блум. – Убийство из мести за воображаемые обиды, пережитые в детстве. И это не единственная подозрительная смерть в вашем так называемом неофициальном расследовании. Когда нам, наконец, удалось реверсировать GPS в угнанном «мерседесе», принадлежащем СЭПО, вы направлялись в лечебницу для больных деменцией в Вендельсё. Мои люди нашли вас там, но вам удалось от них сбежать. Но вы оставили после себя труп.

– Мы? – воскликнул Бергер.