Безлюдные земли

– Я разузнал у одного адвоката, как обстоят дела на данный момент. Юридические баталии происходят из-за того, что лодочный домик находится на единственном участке оставшейся прибрежной полосы, который разрешено застраивать. Но обе фирмы устали находиться в тупике. Они готовы быстро продать дом за разумную сумму и поделить деньги. Могу я быстро предложить сравнительно неразумную сумму?

– Ты считаешь, что мы с тобой должны купить дом, где меня пытал безумный убийца и где я спустя четверть века его убила?

– Ты прямо сняла у меня это с языка.

Они рассмеялись. Одновременно. Оба не были уверены, что такое случалось раньше.

– Ты и я вместе? – спросила Молли. – Следователи-фрилансеры? Создать общую фирму? Детективное агентство?

– Я бы лучше назвал это… хм… профессиональная служба расследований частных и общественных дел…

– Не годится. Тогда уж… хм… ультрасовременная оперативная аналитическая служба для… да хотя бы… расследований за гранью возможного.

Лодка свободно плыла по заливу. Бергер достал свой старый мобильный. Он снова вставил в него сим-карту. Открыл на нем свою Полярную звезду, отправной пункт, неподвижную точку вращающегося мира. Восьмилетние Маркус и Оскар в овражке, поросшем мать-и-мачехой.

Пора позвонить в Париж.

Лодка продолжала плыть. Может быть, они уснули. Может быть, Сэм не слышал, как Молли сказала:

– Шесть спасенных девочек.

И может быть, Сэм не отвечал:

– Все сводилось только к этому. Остальное было просто фигней.

Их разбудили первые капли дождя. Пока еще он только слегка моросил, почти неощутимо. Молли и Сэм сели в лодке, будто воскреснув.

– Отныне больше никогда не будем говорить об этом деле, – сказал Сэм.

– Это что-то вроде клятвы? Мы клянемся, что больше никогда не будем обсуждать это дело?

– Да, а почему нет? Клятва – это красиво.

Произошел обмен взглядами с носа на корму и обратно. Никто из них не был по-настоящему уверен, что видит убежденность в глазах другого.

– Мы выследили Вильяма, – сказал Сэм. – Просто Вильям оказался не совсем тем, кого мы ожидали увидеть. Конечно, он был безумен, но он приехал сюда не безумцем. Он приехал сюда в качестве профессионала, нанятого СЭПО, чтобы осуществлять связь с семьей Пачачи, о которой мы, собственно, ничего не знаем.

– Кроме того, что в архиве СЭПО есть большая дыра за тысяча девятьсот девяносто первый год. Это единственный пропуск, который мы не в состоянии заполнить.

Сэм кивнул и добавил:

– Именно тогда семья Пачачи перебралась в Швецию из воюющего Ирака. Гундерсен, воевавший тогда именно там, написал о них в отчете что-то, что заинтересовало СЭПО. И между СЭПО и Пачачи была налажена какого-то рода связь.

– Связь, которая привела к тому, что им досталась квартира в Хеленелунде, оставшаяся после мамы Вильяма.

– Связь между СЭПО и семьей Пачачи – это ключ. Искренне надеюсь, что Силь удастся ее найти.

В этот момент над заливом раздался оглушительный грохот. Небо затянуло тяжелой, почти черной пеленой, и довольно близко от Эдсвикена небосклон расчертили вдоль и поперек вспышки молний.

Сэм и Молли сидели неподвижно. Ждали дождя.

Сэм сказал:

– Это будет последнее, что мы обсудили касательно этого дела?

– Клятва?

– Клятва, – кивнул Сэм и громко рассмеялся.

Пока он изо всех сил греб к берегу, постепенно усиливающийся дождь, казалось, готовился преподнести новые сюрпризы.

Они взбежали по ступенькам и остановились под крышей, прикрывающей мостки. Посмотрели на залив. Золотисто-желтый фасад Эдсбергского дворца начал исчезать вдали вместе со своими парками и набережными.

Сэм обернулся и посмотрел на часы. Он не увидел, который час, потому что половина стекла слегка запотела.

Тогда он открыл дверь и оторвал взгляд от запястья.

У верстака сидел человек, повернувшись к ним спиной. Средней длины волосы, тонкие, мышиного цвета и совершенно сухие.

– Силь! – воскликнул Сэм. – Замечательно. Что ты откопала?

Обходя верстак, он посмотрел на Молли. Она выглядела удивительно бледной. А потом он перевел глаза на Силь.

У нее был потухший, пустой взгляд. И изо рта у нее свисал черный носок, выглядящий, как обугленный язык.

И тут дождь разошелся не на шутку.