Безмагия-2

Габильский козодой насвистывал свою ночную песенку, и под эти незатейливые звуки Кошка раскрыла свой боевой рюкзачёк. Она достала пузырёк с лаком для ногтей, вернее, когтей. Эльфы часто красили свои ногти в разные цвета, выводя причудливые узоры тонкой кистью, и Кошка переняла у них этот обычай. Родилась идея смешать этот лак со змеиным ядом и царапать потом врагов, но сейчас змеи под рукой не было, и Кошка покрасила свои когти задних лап, а заодно и ногти на руках просто для усиления боевой красоты.

«Эх, жаль такую красоту прятать!»-подумала Кошка, надевая на лапы галоши, чтобы не оставлять непривычных местным жителям следов, и ещё одела чёрные очки, для того, чтобы не выдать себя свечением глаз.

Она не стала брать с собой подаренный эльфийский лук, ибо он был слишком велик и мешал бы красться. Кошка опоясалась мягким матерчатым поясом и заткнула за него спереди два острых ножа в деревянных ножнах, а за спину короткую дубинку-булаву, с обёрнутым кожей каменным навершием, которой можно было оглушать кого-нибудь, не убивая. Надев на спину любимый рюкзачок, набитый всякой-всячиной, от компактного перископа для выглядыания из-за угла, до сильнейшего слабительного средства, так необходимого для подсыпания врагу в еду, она отправилась на своё тайное задание. Особенно Кошка гордилась эти самым слабительным, недавно выпрошенным у эльфов, сделанным из мёда болотных шмелей, собиравших пыльцу тайфун-травы, и оттого имевшим сладкий, приятный вкус. Наготове она держала чёрную накидку из тонкой, нешуршащей ткани, которой накрывалась при опасности быть замеченной. Бесформенное, неподвижное пятно во тьме ничем не выдавало её, не позволяло узнать живое существо по силуэту.

Сеньор запретил восстанавливать уничтоженные при штурме Аргона ворота, поэтому перед зияющей прорехой в городской стене дежурило несколько ночных стражников. Они разожгли два костра по краям ведущей в городок дороги, наблюдали за окрестностями и старались не заснуть. На одном из костров аппетитно дымился котёл с готовящейся кашей.

Кошка оценила обстановку и, укрывшись под своей скрывающей движения накидкой, приготовила из фосфоросодержащих ингредиентов и сушёных свист-грибов светошумовую гранату. И вот уже вскоре стражники, вскочив со своих мест и жмуря глаза от яркого света, направляли острия алебард на внезапно возникший на куче запасённого хвороста третий костёр, с треском и свистом выбрасывавший клубы белого дыма и яркие искры. За их спинами, в сторону воротного проёма, мимо костра с готовившейся кашей прошмыгнула быстрая, бесшумная тень.

Немного успокоившись вследствие отсутствия развития событий, стражники взяли факелы и осмотрели прилегающую местность. Не нашли никаких подозрительных следов, из свежих лишь детские, видно, оставленные вечером кем-то из возвращающихся с прогулки домой.

— Что это было? Выхлоп дракона?

— А хрен его знает. — Ответил самый знающий стражник. Наверно, уголёк из костра в хворост отскочил.

— Что-то уж очень ярко и шумно для уголька.

— Ну значит уголёк такой, яркий и шумный. Ну-ка, проверьте кашу, не подгорела-ли?

— Да нет, не подгорела. Уже готова. А вкусная какая сегодня, сладкая!

В ночном Аргоне Кошка петляла между домами, пытаясь сообразить, где тут что находится. Она искала жилище управляющего городом. Старый злой барбос, гроза местных кошек, учуял её, побежал по следу, нагнал, разглядел, кого нагнал, и скуля в ужасе, забился под телегу. Проводив его презрительным взглядом и плевком вдогон, Кошка стала искать кого-нибудь из кошачьего племени, чтобы узнать дорогу. Найдя сидящую на дереве серую, полосатую кошку, Кошка успокоила её, напуганную внезапным знакомством, и, раскачивая мышление по фазе, стала расспрашивать о том, что надо было узнать.

Управляющий жил на втором этаже расположенного возле городской площади дома. Прокравшись по крышам, Кошка осторожно, стараясь не скрежетать по стене, спустилась на своих когтях до окна и заглянула сквозь стекло внутрь. Мягкий, рассеянный свет ночника, стоявшего на прикроватной тумбочке, тускло освещал спящего в белом ночном колпаке с кисточкой управляющего. Окно было закрыто на щеколду, вверху его была приоткрыта узкая форточка. Сделав петельку на веревочке, Кошка просунула ее в форточку и зацепила ручку щеколды. Окно удалось открыть без шума.

Скользнув бесшумной тенью внутрь, Кошка притворила за собой створку окна. Под входную дверь она вставила всегда имевшийся у нее в рюкзачке деревянный клин, по центру которого была еще просверлена дырка, через которую в пол завинчивался шуруп или вбивался гвоздь, делая дверь неоткрываемой.

Обезопасив себя от вполне возможного вторжения охраны, Кошка направилась к спящему. Она решила запугать его, заставить открыть водный путь. Но её путь к кровати был прерван внезапно уловленным волнующим запахом. Волнующий запах распространялся от стоящего у стены широкого сервировочного стола. Сдерживая волнение, Кошка приблизилась. Запах просачивался сквозь щель под выпуклой крышкой, накрывающей большое овальное блюдо посреди стола.